Дуся подошел к огромной железной двери (монументальной, я бы сказала) и несколько раз постучал.

– Войдите,– донесся чей–то рык.

А с кем это девочка делить свою комнату?– встал у меня вопрос, потому что доносящийся рык мог принадлежать только какому–то чудовищу. Но Дуся не испугался, а, наоборот, ободрился, толкнул ногой тяжелую дверь и вошел в комнату.

Я так и знала. Все тот же стиль а ля готик. Такая же черная железная кровать, как и у меня в комнате, только еще шире, а вот балдахин кроваво–красного цвета, и кресла, и покрывала тоже. Такая смесь жутко–черного и кричаще–красного. Как тут вообще можно спать? Только при приступах шизофрении.

На широкой кровати раскинулась красная девица в легкомысленном пеньюаре с рюшками. Здесь же были раскиданы мягкие игрушки. Присмотревшись, я оценила степень юмора: какие–то чудовища в уменьшенном виде. Карнавал продолжается, и им охвачены все слои этого непонятного дома.

– Здравствуйте,– вежливо просипела я.– Я Светлана, организатор праздников.

– Куда ее?– осведомился Дуся, не решаясь поставить меня на пол. И, видя, что девица не понимает сути вопроса, пояснил.– Она босиком, может обжечься. Мы принесли ее вам из Верхнего мира, от людей.

– О–о–о,– девица сразу оживилась и заинтересовалась,– давай ее сюда, ко мне на кровать.

Тощий бережно опустил меня на «шик шизофренического безобразия». Впрочем, было очень мягко и тепло.

– Я пойду,– в нерешительности сказал он.– А вы тут поговорите. Ваш папа прислал ее устроить вам веселую жизнь. Специалист,– по слогам выговорил он.– Я подожду за дверью.– И с извиняющимися интонациями добавил,– он мне поручил ухаживать за ней, и пока ей не изготовят обувь, до вечера сама передвигаться она не сможет. Вы говорите, если вам что–нибудь будет нужно, я принесу.

– Шуруй,– равнодушно бросила ему девица, и с живейшим интересом обернувшись ко мне, сказала.– Я – Бригитта. Будем знакомы.

– Светлана,– еще раз повторила я.

– Ты, правда, можешь устроить нам праздник?

– Любой,– не моргнув глазом, ответила я.

Она захлопала в ладоши, завизжала по–девчоночьи, и принялась прыгать на кровати, а я, тем временем, с любопытством ее рассматривала.

О росте ничего не могу сказать: девица прыгала сидя на попе, но была она особа крупная, на «девочку», как говорил о ней ее отец, была похожа только наивным выражением лица. Кожу имела нежно–розового цвета, гранатового цвета глаза, и все те же небольшие рожки на лбу, которые выбивались из–под ее фиолетовой челки. Да–да, волосы у девицы были насыщенно фиолетовыми, завивались крупными кольцами и имели высокую степень густоты.

Мне бы такие!

– Чем красили?– поинтересовалась я, взяв прядь жестких волос в свою руку.

– Ничем,– обескуражено ответила девица.– А чем можно?

Тут уж пришла пора удивляться мне. Никогда не поверю, что девица ее возраста ни разу не красила волосы.