Он круто повернулся, от чего пластинки полетели в разные стороны, и схватил гитару. "59 сверкала, на ней не было ни единого пятнышка, но мысленным взором Нил видел запекшуюся кровь на днище деки. И седьмая струна… Господи, здесь же кровь на седьмой струне.
Руки, казавшиеся чужими, ударили по струнам, и вызванный ими звук заполнил квартиру. Не подхваченный усилителями звук обрушился на Нила оглушительным громом. Звук. Звуки. Звук кричащей женщины и звук мужчины, хрипящего, вроде как Джон Хемли, голос, как будто издающий панический вой, молящий его выпустить, и все это смешивается в омерзительную какофонию, а поверх накладывается глубокий и низкий бас-аккорд смеха, отвратительного смеха, служащего бэк-ритмом.
С криком Нил бросился к камину. Пробегая мимо зеркала, он даже не взглянул в него, не желая — пусть даже это один на миллион шанс — увидеть в нем чужое отражение. Нажав на кнопку, поджигающую газовые рожки, он швырнул гитару прямо в огонь.
Не горит.
Гриф торчит из камина, по твердой деке танцует пламя, а она не горит, мужик, не горит! А когда он выдергивает гитару из огня, она холодна как лед.
Подняв инструмент над головой, Нил ударил им о стену, об пол. Не ломается.
Не сломалась и тогда, когда он, выскочив во двор, переехал гитаре гриф джипом.
Швырнув инструмент на заднее сиденье, Нил как сумасшедший погнал темно-синий джип на самый верх Малхолленд-драйв. Выскочив из машины с гитарой в руках, он остановился на краю скалы, глядя в уходящий на сотни миль вниз скалистый каньон, будто Сатана, озирающий адские бездны, готовый бросить лакомство проклятым душам. Гитара у него над головой…
И внезапно Нил Колмик исчез, и вот Верной Паника обнимает черную "59 и воет, задрав голову в небеса. Он ударяет пальцами,
Стоне на три голоса…
Вскочив в джип, Верной рванул с места, оставив по себе следы шин и вонь паленой резины. Он погнал вниз с холма, на головокружительной скорости проходя повороты. Он проскочил боковую улочку, вошел в поворот, прибавил газу.
Прямо перед собой он увидел бебика, маленькую девочку с рыжими волосами, сбежавшую из-под бдительного ока матери. Размахивая пухлыми ручонками, она вышла прямо на середину узкой улочки.
Верной вдавил педаль газа, подпевая воющему джипу, несущемуся прямо на ребенка, чтобы стереть ее, размазать в маленькое красное пятнышко прежде, чем она вырастет и превратится в одну из этих сук, этих кастрирующих сук, которые…
Тут раздался женский крик, и из ниоткуда выпрыгнула мамаша девочки, подхватила малышку как футбольный мяч и рванула на дальний тротуар. Она упала в живую изгородь, лицо и руки ей исцарапали ветки, и все же она теперь отчаянно прижимала к груди орущую во всю мочь дочь.
Джип Пронесся мимо через долю секунды после этого падения, исчез прежде, чем она смогла заметить номерной знак. Но смех — этого смеха она никогда не забудет.
В своей мастерской в гараже Пэм Салливан, гениальный столяр-краснодеревщик, отступила на шаг от стационарной циркулярной пилы. Сдвинув на лоб очки-маску, наметанным взором она принялась изучать доску, чтобы удостовериться, что та достаточно ровная.
Пэм скорее почувствовала, чем увидела, что кто-то стоит у нее за спиной. И круто повернулась.
Он улыбался ей сверху вниз, перебирая блюзовый рифф на своей черной "59.
Пэм было собралась вздохнуть с облегчением, но сам вздох застрял у нее в горле.
— Нил? Нил, с тобой все в порядке?