В горле у Грина что-то пискнуло, он надавил на педаль тормоза, поравнялся с Дейвом.

— Хочешь прокатиться? — хрипло спросил он.

Дейв улыбнулся ему, как хорошему другу.

— Конечно. Я живу недалеко, по этой дороге. — Он скользнул на пассажирское сидение, с восторгом оглядел салон "крайслера".

В этой сельской местности тянущиеся вдоль шоссе поля чередовались отдельными домами. Грин не знал, куда он едет, он вообще плохо ориентировался в этом районе, но понимал, что должен съехать с главной трассы, подальше от людей, подальше от боли, разрывающей голову.

Завороженный радиоприемником "крайслера", Дейв и не заметил, как Грин свернул на проселок, тянувшийся вдоль давно уже пересохшего ирригационного канала. Проселок упирался в заброшенный амбар, силуэт которого вырывал из темноты лунный свет.

"Крайслер" подбрасывало на ухабах, камни и комья земли колотились о днище. Внезапно Дейв начал напевать себе под нос песню Грина.

Голос жег, как кислота. Грин зажал руками уши, с силой надавил на педаль тормоза. "Крайслер" юзом потащило на амбар, но до столкновения дело не дошло. Пошатываясь, Грин вылез из кабины, двигатель работал, фары горели.

Только тут Дейв понял, что они свернули с основной дороги. В недоумении он тоже вылез из машины, попытался определить, где находится.

— Мы заблудились? — спросил он, повернувшись к Грину.

Рыча, как дикий зверь, Грин схватил Дейва за ворот рубашки и поволок к заброшенному амбару. Дейв не сопротивлялся, он не понимал, что Грин в ярости. Посмотрел на ночное небо, детская улыбка расплылась по его лицу, когда он увидел полную оранжевую луну.

— Луна жатвы, — повторил он услышанные где-то слова. — Ее называют луной жатвы.

Амбар не использовали много лет. Доски где-то сгнили, где-то их оторвали, так что лунный свет проникал внутрь. Грин отпустил воротник Дейва, как только они миновали ворота, и юноша упал на колени, в изумлении разглядывая серебряные узоры на грязном полу.

— Эй, посмотри. — Дейв заметил старую бутылку, откатившуюся к стене. — Я нашел бу…

Грин схватил доску как бейсбольную биту и ударил Дейва по животу. Подгнившая доска треснула, но и Дейв согнулся пополам, жадно ловя ртом воздух. Грин оставил его на полу и метнулся к автомобилю.

Ворота давно сняли, и, открывая багажник, Грин не спускал глаз с Дейва. Тот с трудом поднялся, отряхивая рубашку от щепок. Привалился к стене.

— Мистер Грин, — позвал он, — вы… вы причинили мне боль. Я хочу домой, мистер Грин…

Грин захлопнул багажник и направился к амбару, таща за собой тяжелый брезентовый мешок. Дейв попятился, пытаясь понять, почему из мешка доносится металлический стук. А Грин уже развязывал веревку, стягивающую горловину мешка.

— Давай, — процедил он, доставая пятифунтовую кувалду, — пой.

Дейв широко раскрытыми глазами смотрел на Грина, держась за живот. Он не понимал тяжести выдвинутого против него обвинения. Он ничего не понимал, даже когда Грин двинулся на него, подняв кувалду.