Эмили сначала не была уверена, что видит. Она была маленькой и белой, наполовину погребённой в земле. То, как ей вообще удалось это увидеть, было каким-то маленьким чудом.

Она присела и стряхнула землю. Это было именно то, о чём она думала - таблетка. Но не просто какая-то старая таблетка; это была одна из её таблеток.

Внезапно она вспомнила, что утром не принимала лекарства. Конечно, нет; она очнулась от самого ужасного из кошмаров и обнаружила, что её лучшая подруга пропала. Конечно же, она забыла. Но потом, когда она подумала об этом, она вспомнила, что не взяла свои лекарства - их не было с ней; она оставила их в отеле. Она не ожидала, что придётся провести ночь в лесу.

Но это означало, что именно эта таблетка ей не принадлежала.

Так как же она сюда попала? Кто-то ещё её уронил? Не может быть; это был очень специфический вид лекарства, которое она принимала, а не то, что можно было приобрести без рецепта сразу. Это было бы слишком большим совпадением.

Эмили повертела таблетку в руке, собираясь взять её. Подумав лучше, она выбросила таблетку. Как только она покинула её руку, Эмили потеряла её из виду.

Но всего в нескольких шагах впереди она увидела ещё одну таблетку, такую ​​же, как и предыдущая, наполовину закопанную в землю. Она присела и подняла и эту. Это определённо была одна из её. Она отбросила её в сторону.

Затем она увидела их; дорожка из сотен таблеток, извивающихся в лесу, как тропа из хлебных крошек. На мгновение она задумалась над тем, что это всего лишь игра её воображения. Это должно было быть так. Никто бы этого не сделал.

Но они были там. Цепочка из хлебных крошек, за которой она должна была следовать.

Она делала каждый шаг с осторожностью, не уверенная, что может найти, не уверенная, что хочет найти то, к чему приведёт её след.

Но она всё же шла, делая каждый шаг осторожно, словно земля могла прогнуться под ней и поглотить её, засосав в глубины ада.

Пройдя, казалось, несколько сотен метров (Эмили подумала о том, чтобы проверить GPS, но потом вспомнила, что он сломан), она шла по пути, по которому её вели таблетки. В конце концов они подошли к густой стене кустарника, за которой тропа, казалось, исчезала. Тропа, должно быть, продолжалась на другой стороне, поэтому Эмили пробралась вперёд, расталкивая ветки в разные стороны.

Как только она закончила, её взгляд упал на причудливую... и невозможную, - так думала Эмили, - сцену перед ней. Там стояло кресло, обитое бордовой тканью, спинкой к ней. В нескольких футах от кресла стоял старый телевизор - старый тип ЭЛТ-телевизора, который давно был вытеснен более совершенным светодиодным вариантом.

За исключением одного места, о котором Эмили знала, где этот тип телевизора всё ещё использовался, - в её собственной гостиной. На самом деле она была уверена, что телевизор, на который она сейчас смотрела, с неподвижным и чёрным экраном, на самом деле был её собственным.

Но это было невозможно. Как он мог быть там? Кто бы его туда поставил? Зачем?

И тут ей пришло в голову, что она также узнала и кресло. Это тоже было её. По крайней мере, так оно выглядело сзади.

Был только один способ убедиться в этом; если бы она могла видеть спереди, она бы знала наверняка, так как на правом подлокотнике был ожог от сигареты.

Эмили медленно подошла. Она чувствовала, как её сердце колотится в груди. Подойдя к креслу, она заметила что-то, свисающее с подлокотника. Это была рука - человеческая рука - вытянутая к земле, костяшки пальцев волочились по грязи.

Эмили, затаив дыхание, кружила вокруг кресла. Она была уверена, что знает, что собирается найти.

В кресле лежал труп Билла, её мужа, откинувшегося назад, положив подбородок на плечо. Его кожа была бледно-голубой, виднелись пурпурные вены. Его глаза были открыты и смотрели в землю.