– Я заложница, а эти люди хотели меня убить...

Дождь хлестал с такой силой, что с десяти шагов уже ничего нельзя было разглядеть. Из-за мокрой одежды и необходимости часто махать ножом, больше похожим на мачете, Антон натер под мышкой швом рубашки, и теперь там неприятно жгло. Переложив нож в левую руку, он продолжал идти первым.

Теперь стал сдавать Лебедев. В принципе, ничего удивительного в этом не было. Он вместе с Гуру несколько часов нес носилки с раненым Тарзаном. Им приходилось то и дело останавливаться, чтобы, освободив руки, проделать проход в попадающихся на пути хитросплетениях лиан, бамбука и гигантских стеблей жесткой, больше похожей на кустарник травы, а затем снова идти дальше.

Сейчас Лебедев шел, отрешенно глядя себе под ноги. С началом ливня двигались все вместе. Никто не разведывал маршрут. В этом отпала необходимость из-за практически нулевой видимости. Наткнулись на недавно упавшее дерево. По-видимому, великан не смог удержаться своими корнями в размякшей от тропических ливней почве. Антон объявил привал и, натянув небольшой полог из куска прорезиненной ткани, развернул под ним оборудование спутниковой связи и навигации. Его попутчики уселись на мокрый ствол, не пытаясь укрыться от дождя.

– Сколько нам еще идти? – не открывая глаз, спросил Лебедь.

Его волосы слиплись, а по лицу струилась вода. Она стекала по подбородку на грудь, капала с ушей на плечи, затекала по шее за воротник рубашки.

Антон не торопился с ответом, еще несколько минут сверяя полученные координаты с картой. Закончив, он посмотрел сначала на Гуру, затем перевел взгляд на Лебедя:

– Отклонились на полкилометра левее.

При этих словах Гуру подбросило, словно к дереву, на котором он сидел, подвели двести двадцать вольт.

– Ты что, Сусанин чертов, издеваться вздумал?! – Он метнул наполненный гневом взгляд на Лебедя, словно ища поддержки. – Сначала отмазался от носилок. Я до сих пор рук не чувствую. Потом бабахнул мину, типа мы дураки, а сам спал...

– Гуру, прекрати, – поморщился Лебедь. – И так тошно, а тут еще ты со своими подозрениями.

– На обратном пути я предоставлю тебе возможность убедиться в том, что ты не прав, – спокойно ответил Антон, укладывая аппарат в рюкзак. – А пока нужно вернуться на расчетный маршрут и искать место для ночлега. Прошли половину пути.

– Кому-кому, а вот Тарзану сейчас точно не в кайф, – напомнил Лебедь. – Мучается бедолага.

– Вряд ли, – Антон посмотрел вверх. – Наверное, он уже умер.

– Как это? – У Гуру лицо вытянулось от удивления.

– А как люди умирают? – вопросом на вопрос ответил Антон. – Повреждена печень, а это уже очень серьезно. Прибавь пробитое насквозь легкое. Повязку наложили с опозданием. Наверняка у него ателектаз. Это когда легкое сминается под воздействием более высокого давления, – пояснил он, увидев в глазах бандита непонимание. – У нас там оно отрицательное... Нога воспалилась. Все усугубляется большой потерей крови...

– Так ты, мудило, все знал! – Бандит пришел в ярость. Его глаза выкатились из орбит, а грудная клетка стала вздыматься и опускаться, словно он пробежал спринтерскую дистанцию. – Он ведь мне как брат...

Антон прекрасно понимал, этому отморозку по большому счету наплевать даже на родного брата, не говоря уже о каком-то Тарзане. Просто ему нужен был повод для конфликта, чтобы восстановить свою репутацию в глазах Лебедева. А возможно, есть и какая-то другая причина. Антону во что бы то ни стало нужно было выжить в этих треклятых джунглях и вернуться в Москву, чтобы спасти Регину и сына. Конфликты с Гуру могли закончиться смертью одного из них. Однако и попытка уклониться от них не приведет ни к чему хорошему.

«В руках у этого козла автомат. Если он решится на убийство, расстояние позволит ему успеть не только снять его с предохранителя, но и дослать патрон в патронник. – Он скосил взгляд на Лебедя, безучастно наблюдавшего за ссорой. – Этому либо надоели наши склоки, либо вконец вымотался».

Оценив ситуацию, Антон сгреб в руку землю, превратившуюся в липкую грязь, и метнул, целясь в лицо Гуру. Не дожидаясь результатов броска, перемахнул через дерево. Он еще не успел коснуться ногами земли, а правая рука уже сжимала рифленую рукоять пистолета.