Он смирился.
Это было внове для нее – этакий неожиданный штрих к портрету Блинова, но за те годы, что Вика была близка к политике, ей доводилось видеть и более стремительные перерождения.
– Вика, – сказал Блинчик после паузы. – Дело в том, что я уже все сделал.
– Что именно?
– Я оставил все Марине и внуку.
– Вот даже как… – протянула Плотникова, покосившись на Владимира Анатольевича. – Трогательно. Только им ничего не надо. Маськин муж зарабатывает неплохо. Да и я – барышня не бедная. Уж без твоих миллионов обойдемся!
– Ну, во-первых, не миллионов, – спокойно возразил Блинов. – Тут ты меня, как всегда, недооцениваешь. Я благодарностей и не ждал, так что не трудись меня в чем-то уличать. Есть инвестиционный фонд, и он принадлежит тем, в ком течет моя кровь. Как ты думаешь, я имею на это право?
– Наверное, да, – согласилась Плотникова. – Но, мы с тобой договаривались о другом, – ты к ним не будешь иметь никакого отношения. Володя, поверь, я вполне могу содержать и себя, и семью, и оплачивать счета Сергеева…
– Я ему должен, – сказал Блинов резко. – И отдать иначе не могу. И даже обсуждать не собираюсь… Кстати, раз уж ты отправляешь меня из города сегодня вечером, давай-ка поедем к Мише. Прямо сейчас. Бог знает, когда еще свидимся.
– Мой день посещения – завтра, – сообщила Плотникова. – Ну, если ты хочешь, давай поедем. Он будет рад.
– Не уверен, – возразил Блинчик.
– Несмотря на то, что произошло между вами, он считал тебя своим другом.
«Может потому, что не успел обзавестись другими?» – подумал Владимир Анатольевич, но вслух ничего не сказал.
Сергеев почти не изменился.
Во всяком случае, изменился гораздо меньше, чем можно было ожидать.
Главврач клиники, завидев Плотникову у входа, заплясал, словно дрессированный медведь на задних лапах, наглядно демонстрируя Блинову, что ни копейки из его денег не потрачено зря.
– Виктория Андроновна! Здравствуйте! Мы вас только завтра ждали! – запел он хорошо поставленным, низким голосом. – У Михаила Александровича сегодня электроимпульсные процедуры и только потом стрижка…
– Ничего, – сказала Плотникова покровительственным тоном, – ничего Афанасий Платонович. Мы ненадолго. Знакомьтесь, Кирилл Андреевич Старский, старый друг Михаила Александровича!
– Коллега Михаила Александровича? – переспросил доктор, присматриваясь. Несмотря на славянские имя и отчество, у него была типичная восточная внешность. Вылитый монгольский завоеватель с голосом баритона из киевской оперы. Удивление, да и только!
– Упаси Бог, – испуганно сказал Блинов, пожимая широкую горячую ладонь врача. – Какой коллега! Старый приятель!