А ещё я узнала, что Дорн Рэджи в Красном закате появлялся очень редко. Он по сути и учеником-то уже не был, закончив шестилетний курс обучения за три года, ещё пять лет назад… И в школе был кем-то вроде негласного консультанта, маскирующегося под ученика. Этот мужчина, которому едва ли минуло двадцать шесть лет, знал о магии гораздо больше, чем многие преподаватели.
И дел в магическом сообществе у него было настолько много, что вот уже второй месяц на меня он никак времени выделить не мог. Обидно? Не то слово! Я ходила на лекции, занималась с магистром Райри, и вообще делала успехи, если судить непредвзято. Не говоря уже о том, что с Мурлоком мы нашли-таки общий язык, и он вот уже дня два как не показывался, что было прямым свидетельством того, что тренировки мне, как проводнику, больше не нужны. Магию я чувствовала преотлично, и различала её на зубок. Я, можно сказать, стала идеальным проводником, о существовании которого пока знали только магистр Тарнас, магистр Райри и Дорн…у которого на меня не было времени!
Во всём остальном я была обычной, не хватающей звёзд с неба, но и не последней магианной. А если учитывать, что я была единственной на курсе девушкой-боевым магом, так и вообще…
— Лерчик, тебе сумку понести? — спросил Карлос.
— Сам же знаешь, понесёшь сумку, потом и раздевалка за тобой, — хмыкнула я.
— Ради твоих прекрасных глазок я даже убрать раздевалку готов, — засмеялся Карлос.
Но сумку мою не взял. Знает, гад, что если возьмёт, то потом в раздевалке полтергейст какой-то твориться начнёт. Обычно всё нормально, но стоит только кому-то из парней вызваться помочь понести сумку, или прибрать в раздевалке в день моего дежурства, так караул.
У нас это уже общая шутка. Нас в группе двенадцать. Раз в две недели, как раз в день моего дежурства, они дружно пытаются ко мне пристать, а потом наблюдают за творящимся в раздевалке бедламом.
Но сегодня удивлены были все, и я, и ребята. Бедлама не случилось! Хотя парни всю тренировку со мной заигрывали. Мы отзанимались с Райри, я опять получила дополнительный круг, а потом ещё минут пятнадцать отрабатывала увороты, под дружные улюлюканья парней. Они знали, что с меня спрос больше, как с девчонки, и не возмущались, хотя поглядывали порой с жалостью. Но иногда Райри действительно требовал уж слишком многого, как, например, сегодня.
— Лютует препод, — мотнул головой Сарно, подавая мне полотенце.
— Ничего, зато я вас потом сдаче сделаю, — устало усмехнулась я.
— Иди давай, мойся, мелкая, мы сами приберём, — проговорил Карлос, собирая полотенца.
— Спасибо, ребята, — выдохнула я, убегая в душ.
Я точно знала, что никто из них не посмеет ни подсматривать, ни тем более ввалиться ко мне. Было такое ещё в самом начале, один не особо приятный одногруппник решил воспользоваться моментом, когда я на тренировке задержалась и в раздевалке потом осталась одна. Так того бедолагу, кажется, до сих пор лечат. Что с ним произошло, так никто и не понял. Просто скрутило, как только в кабинку ко мне завалился, так до их пор и не отошёл…
Когда же я помылась и вышла, в раздевалке, как обычно, уже никого не было. Парни, не желая меня смущать, всегда уходили ещё до того, как я выйду из душа. Отдельной мужской раздевалки по понятным причинам на боевом курсе предусмотрено не было. Не менять же традиции ради меня одной. Вот и приходилось нам как-то уживаться в общем помещении.
Я быстро вытерлась, отбросила полотенце и потянулась к свежей одежде. И вот тут я поняла, что не одна в раздевалке. Одежда плавно уехала от меня. Всего не полметра, но она взяла и отодвинулась по скамье.
Я замерла. Стало страшно и как-то неловко. Я точно знала, что это не кто-то из моих парней. Они не такие. У нас всё просто и понятно. Если что-то не так, в морду дать можно. А тут… игры какие-то.
Прикрылась, одной рукой закрыв грудь, а второй всё, что можно было внизу.
И тишина. Ни звука, ни голоса. Да что за шуточки-то?
— Я ведь и разозлиться могу! — крикнула, продолжая прислушиваться.