– Знаю, как не знать! – подтвердил «дождевик» и поинтересовался вкрадчиво: – А зачем сдаться хочешь?

– Дембеля замучили. – Я горестно развел грязнющими руками и опять скорбно зашмыгал носом. – Бьют постоянно, жрать нечего. Даже хлеба нет, говорят, во Владике хлебозавод накрылся. Холодно, вши… Хотел застрелиться, а потом думаю – может, к «духам» попробовать? Ну, вот…

В глубине двора послышался стук закрываемой двери и вслед за этим кто-то, громко откашлявшись, спросил по-чеченски:

– Что там такое?

– Да вот – солдат, – «дождевик» обернулся к кому-то во дворе. – Хочет к нашим в плен. Чудеса, да и только…

– Ну-ка, ну-ка, – из-за спины «дождевика» высунулась козлобородая харя в очках, вся в морщинах и каких-то ямках – короче, дед чеченский. – Аааа! Ясно. Зачуханный какой-то, – констатировал дед. – Грязный… Скоро война закончится, все они сдадутся и будут камень в горах добывать. Смотри ты! Пачками поперли!

– Ну что вы, дядя, – урезонил деда «дождевик». – Это же единичный случай!

– Поговори мне! – встопорщился дед, грозно сверкнув очками. – Единичный! Скоро все они к нам попросятся – вон, Мовлади говорил, что голод у них…

– Дядя, идите в дом! – досадливо воскликнул «дождевик». – Дождь идет – промокнете!

– Не сахарный, – сердито буркнул дед. – Что с этим делать будем? – Он кивнул в мою сторону.

– Может, пустим его домой, поесть дадим? – высказал предложение «дождевик». – А потом обратно отправим…

– Пустим! – брезгливо буркнул дед. – От него, на верно, воняет? Да и грязный он… Вот что. Отведи-ка его к Зелимхану домой – пусть его ребята с ним возятся.

– А вдруг ребята Зелимхана его пристрелят? – усомнился «дождевик». – Они же «непримиримые», не любят федералов!

– Не пристрелят, – возразил дед. – Они его на кого-нибудь обменяют. А и пристрелят – тебе-то что за дело? Давай, давай – отведи. А я в дом пойду, а то промок уже тут с вами… – И удалился в глубь двора.

– Пошли, я отведу тебя куда надо, – покровительственно обратился ко мне «дождевик» и двинулся по улице, ступая величественно – будто исполнял какую-то страшно значимую миссию.

Я поковылял за ним следом, зыркая по сторонам поздравляя себя с удачным почином. О том, что «духи» охраняют семью Ахсалтакова, я наверняка не знал – это было лишь предположение.

В селе не было отряда самообороны, так как совсем рядом располагалась база ахсалтаковского отряда, который курировал Старый Мачкой. Никому бы в голову не пришло здесь побаловаться – ни федералам, ни ребятам типа «лицедеев». Так что вполне могло случиться так, что семья Зелимхана проживала бы сама по себе, не обременяя никого необходимостью охранять ее. Это в значительной степени облегчило бы задачу.

Однако на войне никто не застрахован от случайности. Будь ты трижды Ахсалтаков. Вот я и предположил, что Зелимхан, ежели только он вполне здравомыслящий тип, обязательно должен каким-то образом защитить свою семью от случайностей. А что может быть лучшей защитой, чем пятерка верных парней, вооруженных до зубов, надежная радиостанция и постоянно готовая к экстренному перемещению семьи машина повышенной проходимости?

Итак, по первому пункту мои расчеты оказались верными: «дождевик» вел меня к Зелимхану домой. Правда, он мимоходом выдвинул предположение о том, что меня могут сразу же и без разговоров пристрелить ахсалтаковские ребята, но я уже рассматривал такой вариант и счел, что он маловероятен. Внешне я никоим образом не представлял опасности для «духов» – грязный, жалкий, без оружия. Все свои прибамбасы я оставил пацанам, которые, разделившись на две группы, залегли на подступах к селу и в настоящий момент вели наблюдение за моими перемещениями, ожидая установленного сигнала.

Ага! Вот она… Свернув за «дождевиком» в неширокий проулок, я искренне пожелал всем, кто находился в усадьбе Ахсалтакова и в непосредственной близости от нее, чтобы мои пацаны ровно через десять минут получили этот самый сигнал.