– Не матерись при женщинах.

После этой моей фразы у него глаза снова круглые стали, но когда услышал, как за моей спиной Лиса с Адатой рассмеялись, нашли, блин, юмориста, чуть подуспокоился. Вздохнул пару раз, прикрыв глаза, и когда снова их открыл, то смотрел уже на меня боле-менее спокойно, правда это спокойствие меня больше насторожило, чем когда он просто вырывался. Сейчас шок прошел и он уже практически безмятежными глазами на меня смотрел, правда мелькало у него что-то такое в их глубине, что выдавало, в любой момент готов начать действовать, только вот поймет, что тут вообще такое происходит.

– Дурить не будешь? – спросил у него, когда он окончательно успокоился. – Отпущу, поговорим. Если не договоримся, то просто разбежимся.

Шах видимо понял, что дергаться бессмысленно, так как насколько бы он силен не был, я, измененный Ульем, легко его удерживал, несмотря на все его недавние попытки вырваться.

– Отпускай, поговорим.

Что я тут же и проделал, отходя чуть в сторону и закрывая собой его оружие, лежащее кучей, чтоб у него соблазна не появилось до него добраться.

– Действительно, женщины… – первым делом он на них взгляд кинул, а потом уже на свое оружие, оценив то, как я встал. – Так что вы такие? – посмотрел он мне в глаза, массируя те места, за которые я его держал, когда он брыкался. – И что с парнями?

– Корнет! Что с парнями? – переадресовал я тому его вопрос.

Услышав в очередной раз, как я к тому обращаюсь, глаза у Шаха снова на миг расширились, в остальном же оставался полностью невозмутимым, и, даже сказал бы, отрешенным. Лениво нас рассматривал, медленно переводя взгляд с одного на другого. Зато Лиса, которой Корнет много о нем рассказывал, не скрывала своего интереса, улыбаясь, глазела на него.

– Нормально, – донесся до нас рычащий голос Корнета. – Уже в себя приходить начинают, а некоторые, так только вид делают, что без сознания.

Он с Шельмой как раз дозорных перенесли к Катрану, который середину группы контролировал. И именно тот, кого Шельма тащила, после слов Корнета, прекратил изображать бессознательность. Сел, под недовольный фырк Шельмы, и головой по сторонам завертел, рассматривая нас всех, не делая попытки что либо предпринять.

– Ну вот и хорошо, – перевел я взгляд на Шаха. – Пошли, там вместе всё и обсудим. Только об одном прошу: не дергайтесь, пока не поговорим.

Шах, прекратил с Лисой в гляделки играть, окинул меня взглядом, снова посмотрел на еще больше улыбнувшуюся Лису, которая нежно «Взломщика» погладила, кинул взгляд на остальных наших, и кивнул согласно.

– Поговорим. – И хотел легко вскочить на ноги, но его чуть повело, еще не отошел от моего «аккуратно», так что пришлось руками в землю упираться и так подниматься.

Когда подошли к остальным, то только парень, который бессознательность изображал и на Шельме покатался, нормально выглядел, сидел и всех нас с показным интересом рассматривал. Особенно на Корнета часто взгляд переводил, но и про других не забывал. Остальные же пока еще в себя не пришли, но некоторые действительно уже шевелились.

– У вас пакеты перевязочные есть? – посмотрел на Шаха, который в это время со Шмелем в гляделки играл, и видимо что-то они друг другу умудрились поведать, так как тот казалось еще больше расслабился, продолжил нас и нашу экипировку с оружием рассматривать.

– Есть! В подсумке…

Шельма тут же подошла к сваленному в кучу снаряжению и довольно быстро нашла ППИ (Пакет перевязочный индивидуальный). Кинула его Шмелю, который от неожиданности еле его поймать умудрился.

– Перевяжи, – кивнул я на Большого, который уже очнулся, но пока бессмысленно в небо смотрел, окончательно в себя еще не пришел. Когда Корнет их вырубал, тот, покатившись, об корягу голову рассадил, которая сейчас обильно кровила. – Нечего кровью тварей приманивать.

После этих моих слов, Шмель с Шахом удивленно друг на друга посмотрели, потом также дружно кинули взгляд на Корнета, который в ответ добродушно так улыбнулся, отчего их передернуло и они поспешили отвести от него взгляд.