– Добро, – сразу согласился с ней. Самому не менее сильно хотелось того же, только бы смыть с себя ту липкую пленку, которой казалось все тело было покрыто. Да и одежда, я так думаю, что придется нам от нее избавляться. Какая бы там не была суперткань иномирная, очень сомневаюсь, что ее получится отстирать от всего того, что в этом городе на нее нацеплял и еще на цепляю. Сейчас то мы ничем не выделяемся от всего того что в городе витает, а вот как покинем его… Нужно будет озаботиться чистой сменой. И на будущее запомнить – глубоко в крупные города не соваться. Я сильно сомневаюсь, что мы там что-то новое увидим, чего здесь еще не видели.

В ближайшем доме и устроили помывочную. Правда холодной водой из бака, но не критично. Хоть Лиса мне и предлагала ей ванну нагреть, но по моему взгляду все поняла, отправила меня караулить и главное – не подсматривать. После нее уже я искупался: нижнее белье чистое одел, благо запас был, старое выбросил – не до стирки сейчас. Если что, то по пути в любом случае одеждой разжиться придется. Для этого дела даже напрягаться особо не придется, магазинов тут хватает.

После помывки никем не замеченные углубились в заросли и нашли место, где устроились спать между надгробий. Хорошо хоть догадались одеяла из дома, где умывались, с собой прихватить. Так что разместились с комфортом.

– В мертвых городах сплю нормально, – как ворочаться надоело, так решила мне пожаловаться Лиса. – А вот тут, на кладбище, почему-то жутко. Наверное, еще с Земли страх таких мест не вовремя решил о себе напомнить.

– Осталось только страшные истории начать рассказывать, – хмыкнул я. – Мы в детстве такой фигней страдали: на кладбище ночью шли и пугали друг друга страшилками разными. Один раз нас кто-то шуганул, так домой летели быстрее собственного визга. Да уж, – закинул руки за голову и уставился на звезды, которые сквозь листву довольно хорошо было видно. – Такое ощущение, что в прошлой жизни это все было.

– Не. Мы таким не страдали. Да меня ночью на кладбище и не загнать было. Даже не думала, что когда-то такое случится и придется на нем спать, потому что в городе еще страшней.

Пират откуда-то выскочил, бегал как обычно территорию проверял, и сразу Лисе на грудь заскочил. Почувствовал, кто в нем сейчас нуждается. Лег и заурчал, успокаивая ее.

– Да ты мой защитник. Мой хороший, – принялась Лиса его гладить, и всякие глупости приговаривать. И гладила, пока не заснула с ним в обнимку. Как успокоительное, Пират хорошо сработал.

Я периодически просыпался, округу «радаром» проверял, а они спят без задних ног, только у Пирата, хоть и спит, а уши во все стороны крутятся. Тоже настороже. Но ночь на удивление спокойно прошла. Нас, наверное, воины, которые на этом кладбище в немалом количестве похоронены, оберегали. Дали нам возможность перед предстоящими испытаниями отдохнуть спокойно.

– Ты чего? – посмотрела Лиса на меня удивленно.

Проснувшись на рассвете и не задерживаясь, сразу направились в дорогу. А на другом краю кладбища, перед бетонным забором, она явно не поняла, чего это я обернулся и поклонился слегка. А я просто отдал дань уважения бойцам, павшим на разных войнах, что видно было из дат смерти на памятниках, и мысленно поблагодарил их за предоставленный кров. В тот момент показалось это правильным сделать.

– Да так, ничего. Пошли дальше. – И первый, предварительно выглянув за забор, перескочил его.

Лиса постояла немного, озадаченно глядя на могилы и гадая, что это Шатуну взбрело кланяться, потом, кинув быстрый взгляд по сторонам, тоже поклонилась. Так, на всякий случай. Выпрямилась, еще раз огляделась, пожала недоуменно плечами и кинулась его догонять. И чуть с забора не полетела от непонятного ощущения, как будто ветерок со стороны кладбища ей в спину повеял, даря уверенность, что все у них будет нормально.

– Ты чего? – теперь уже я удивленно посмотрел на Лису, которая забор не перепрыгнула, а неуклюже перевалилась через него, при этом чуть не грохнувшись, и ошеломленно, с каким-то испугом посмотрела назад.

Та кинула на меня какой-то странный взгляд, как будто подозревала в чем-то, но не ответила, только головой непонятно мотнула. И пока пробирались дальше, она нет-нет, но кидала то назад, то на меня озадаченные взгляды.

Надоели мне эти ее непонятные поглядывания. И когда мы после кладбища миновали промзону и уперлись в довольно широкую проезжую часть, за которой уже спальный район из недавно построенных десятиэтажек начинался, решил выяснить, чего она такая озадаченная вдруг стала. Укрылись за красным кирпичным забором на территории заставленной контейнерами, бочками разных расцветок и еще непонятно чем, заколоченным в транспортные ящики. Уловил очередной ее такой взгляд и…

– Лиса? – посмотрел на нее вопросительно вскинув брови.

– Скажи… – как-то неуверенно она начала, – а там, на кладбище, когда мы его покидали, ты поклонился… Зачем ты это сделал? – И вперила в меня взгляд, ожидая непонятно каких откровений.

– Да просто, – чуть пожал плечами. – Мы, когда по нему пробирались, я там могилы павших воинов видел, вот и отдал дань уважения. А что такое?

– Да так, ничего. Мне просто показалась… Нет, ничего.