Дочитав всё, написанное Румянцевым и Шеиным, Лаврентий Павлович снял пенсне и молча уставился на окно, потирая переносицу.

- Эффект бабочки, - пробормотал он. – Эффект бабочки… Вы ему верите?

- Пока всё, что он сообщал, подтверждалось.

- Я не спрашиваю, подтверждалось ли то, о чём он сообщал. Я спрашиваю, верите ли вы ему, - резко обернулся к лейтенанту замнаркома.

- Полностью в подобное поверить невозможно. Это просто не укладывается в голове.

- Почему он отказывается рассказывать что-либо о политике?

- Он считает, что это опасно и для него, и для меня.

- Но не отрицает, что обладает такими сведениями?

- Никак нет.

- Его отношение к Советской Власти?

- Прямо не высказывался, но однажды сказал, что давал присягу Советскому Союзу и дважды воевал за его интересы. Судя по его тону, для него эта присяга – не пустой звук.

- Каковы его слабые места?

- Я таковых не заметил.

- У каждого человека есть свои слабые места. У него, у вас, у меня, - назидательно произнёс Берия.

- Я не утверждаю, что у него их нет, товарищ заместитель народного комиссара. Я только говорю, что я их пока не смог определить. Он всегда совершенно спокоен, взвешен, рассудителен. И при общении с ним создаётся впечатление, что ты разговариваешь действительно с человеком, умудрённым богатейшим жизненным опытом. Семьи у него нет, если не считать его предков, возможно, живущих на Урале. Но там ли они живут сейчас, неизвестно. От вредных привычек избавился: как утверждает его знакомый Тетюхин, от выпивки он отказался, сославшись на запрет врачей, курить бросил ещё в тюрьме. Как говорят соседи, не чревоугодничает. Да и денег на разносолы у него не хватает. В связях с женщинами ещё не замечен. Зато много внимания уделяет каким-то спортивным упражнениям. На работе характеризуют как доброжелательного и добросовестного. Постоянно что-то читает.

- Настоящий образец благонравия, - усмехнулся хозяин кабинета. – Такого не бывает. Вы точно установили, что Шеина никто не подменил?

- Физически – однозначно. И это подтвердил Тетюхин. Но он же и привёл фразу своего односельчанина, сказанную об этом: «Подменили мозги».

- Просто «Голова профессора Доуэля» какая-то! Когда эти мозги могли подменить? Я не спрашиваю, кто, я спрашиваю – когда?

- Я всё-таки склоняюсь к тому, что это произошло в момент удара молнии. По описанию поведения в поезде, данного проводником, это однозначно Шеин. Резкий, хамоватый, малообразованный. А когда он очнулся в больнице – уже стал Демьяновым. Со всем его набором знаний.

- Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… Как, помимо наблюдения за этим… Шеиным-Демьяновым, вы поддерживаете с ним связь?