— Эти письма добра не делают, — вздохнула Эдна, тщательно подбирая слова. — Одно расстройство и неприличие.
— Нет, с этими глупостями покончено. — Кажется, моё спокойствие здорово её удивило. — Просто сделай так, как я прошу. И сама всё увидишь.
— Слушаюсь, моя леди.
Отослав служанку, я подрядила пару горничных сменить постель и натаскать горячей воды в купальню. Айрис провалялась без сознания несколько суток, так что мытьё было не прихотью, а необходимостью. Вместо шампуня — брусок мыла, пахнущий лавандой и мятой. Вместо зубной пасты — буроватый порошок в костяной коробочке. Принюхавшись и растерев пальцами, я без проблем опознала в нём мел с истолчённой в пыль пряной гвоздикой. Зубной щётки рядом не оказалось, вместо неё лежал пучок лоскутков из грубого полотна. Берёшь, значит, мочишь такой лоскут, а потом натираешь зубы порошком, пока руки не отвалятся. Нашёлся даже местный дезодорант, смесь соды с крахмалом. От пота эта присыпка не спасала, но хоть вонять не буду.
Горничные, отчего-то, не спешили уходить. Дать им на чай? Содержание на Айрис выделялось приличное, но вот свободных денег у неё почти не было. А я и так сунула Эдне два серебряных… Похожие друг на друга, будто сёстры, горничные демонстрировали разный стиль ожидания: левая просто стояла, сложив руки на переднике, в то время как правая притоптывала в нетерпении и помахивала ковшом. Кажется, они хотели меня помыть.
Вспыхнув до корней волос, я вцепилась в воротничок сорочки так, будто её уже стаскивали. Чтобы какие-то незнакомые девицы меня мылом натирали? Нет, спасибо. Кажется, правую звали Джеммой, но я бы в таком вопросе на память Айрис полагаться не стала. Для неё даже Эдна была не совсем человеком, что уж говорить о девицах, с которыми она пересекалась раз в вечность.
— Можете идти, — велела я, косясь, как пугливая лошадь. — Настроение побыть одной.
Эти две перечить мне не осмелились. Только переглянулись, будто обменялись мыслями по воздуху: «А наша-то леди совсем ку-ку». Фыркнув, я закрыла за ними дверь и подперла креслом на всякий случай. А то мало ли, кому взбредёт в голову припереться в самый разгар купания.
Доставшееся мне тело было худым до болезненности, рёбра можно было пересчитать. Однажды горе-жених назвал Айрис коровой — и с тех пор она ела ровно столько, чтобы не протянуть ноги, отказывая себе во всём. Постоянный голод не прибавил ей ни доброты, ни сердечности. Испытывая злость на эту дурынду и жалость к ней одновременно, я пообещала нам обеим, что отныне не встану из-за стола, не поев как следует.
Я дважды промыла копну чёрных волос, сполоснула лимонной водой. Оттёрла кожу грубой щёткой. Вода остывала быстро, так что расслабиться как следует не вышло, но вылезла я в куда лучшем настроении, чем была до этого. Замотавшись в приготовленную горничными простынь, я уселась к огню — просушить волосы и подумать, как бы всё получше организовать.
На столе размеренно капала клепсидра — водяные часы, что были здесь в ходу вместо механических. До назначенной встречи оставалось ещё шесть часов. Мне хотелось не просто отделаться от герцога Олбриджа, как от репья на подоле, о нет. Я хотела распрощаться с ним так, чтобы он этот день каждый вечер перед сном вспоминал и скрипел зубами.
Глава 3
Ресторация занимала отдельное здание в два этажа — немыслимая роскошь для тесного центра города. Я даже задержалась, разглядывая мраморные колонны и барельеф с легендарным сюжетом похищения богини. Но долго глазеть мне не дали. Вышколенная прислуга встретила меня уже на пороге, да с таким восторгом, будто я лично спасла мамашу каждого. Ещё бы, дочь Третьего советника и богатейшего рода пожаловала. Для Айрис всё было привычно. Меня же раздражал этот селевой поток неестественных улыбок, расшаркиваний и заискивающих взглядов. Страх не потрафить такой важной шишке расходился от них, как круги по воде.
Я уже было подумала, что с таким кортежем вся моя конспирация полетит к чертям, но нет. Вместо того, чтобы вести меня через анфиладу залов на виду у всех, усатый метрдотель отступил за вазоны с экзотическими деревцами. Поглядывая по сторонам, он отворил с виду неприметную дверь в стене.
— Прошу, леди Вилфорт, — сказал он столь тихо, чтобы услышала только я.
— Ловко у вас тут всё устроено, — похвалила я, вступая в тускло освещённый коридорчик. — Популярная услуга, должно быть?
— Даже солнце нуждается в отдыхе от лишних глаз. — Вежливый, но уклончивый ответ подсказал, что никакие детали мне раскрывать не собираются.
Что же, тем лучше. Не болтают про других, значит, не сболтнут и про меня.
Коридорчик оканчивался лестницей, а та вывела нас к площадке с единственной дверью. Ни следа паутины и пыли, ковровая дорожка вычищена, дверная ручка натёрта до блеска. Здесь либо часто убирали, либо ходом регулярно пользовались.