Я осторожно надрезал себе ладонь и сжал кулак, чтобы кровь сильно не текла. Затем протянул нож Терехову, тот подставил ладонь, позволив мне сделать это самому. Надрез был больше, чем у меня, но кровь едва вытекала.

Мне показалось, что в этот момент нож, едва заметно, засиял. Может это было важно, а может просто почудилось.

Старик протянул мне руку и крепко пожал мою ладонь. Кровь темными каплями стекала из наших сжатых ладоней и падала на пол.

Ничего не происходило.

— Передают тебе покровительства духа северо-восточного ветра, Посивы внучки Стрибога. Пусть она будет с тобой от этого момента и до конца существования твоего рода. Передачу осуществляю добровольно, находясь в полном сознании, — торжественно произнес Терехов.

Еще буквально миг ничего не происходило, и я даже успел подумать, что мы сделали что-то неправильно, а потом все вокруг завертелось. В прямом смысле.

Стенки шара, внутри которого находились мы с Тереховым начали двигаться. Видимо этим пространством и была ограничена временная аномалия. Пространство, где время шло иначе.

Палата исчезла. Исчезли люди за границей сферы. Вращение смазало все, становясь все быстрее и быстрее, пока не превратилось в бешено вращающийся смерч, внутри которого были мы.

Вновь возникли цвета. Сепия снаружи уступила места радужному переливу, зато внутри все вдруг выцвело. Кровать стала бесцветной, а потом и вовсе исчезла. Пропал Терехов.

Я остался стоять один в центре вращающегося урагана. Где-то вверху сверкнула молния и разломила далекое небо пополам. Мелькнули знакомые мне синие канаты, рвущиеся под напором вращения, словно их растягивало и разрывало центробежной силой. Возник разрыв.

Внутри клубилась серая пелена, почему-то вращение её никак не затрагивало. Что-то внутри неё двигалось, стремительно приближаясь. Снова ударила молния, ослепив меня на мгновение. А когда я снова прозрел, то увидел перед собой девушку.

Невысокая, чуть выше моего плеча. Стройная, я бы даже сказал худая. В длинном серо-голубом платье. Ткань казалась дымом, сгустившемся вокруг тела. Под стать платью цвет глаз. Серо-голубые озера затягивали, не давая оторваться. Пронзительно и строго смотрела на меня эта девушка. А вот с лицом были какие-то проблемы. Оно постоянно менялось. То моложе, то старше, то словно детское. Момент изменения уловить было невозможно, будто ты смотрел на фотокарточки. Сейчас такое, через мгновение другое.

Я отвел взгляд от лица, от быстрой смены картинки начало тошнить.

В остальном девушка была что надо. Дымная ткань плотно прилегала и обтягивала все формы, только подол постоянно колыхался, хоть никакого ветра и не было. Глубокий вырез декольте позволял отключить фантазию, там и так все было открыто.

Девушка шагнула ко мне и протянула руку.

Её глаза пристально смотрели на меня, а рука однозначно чего-то требовала. Я, недолго думая, протянул ей левую руку, правая была в крови. Может ей требовалось помочь подойти ближе? Посива только покачала головой и едва заметно кивнула на руку, что я убрал за спину.

Да уж, мог бы и догадаться, что ей нужна кровь.

Я протянул правую руку и девушка, улыбнувшись взяла ее в свою ладонь. Наклонилась и впилась губами в порез. Яркие разводы крови на бледноватой коже вызвали какие-то нездоровые ассоциации. А когда она, запрокинула голову, я подумал, что из перепачканного кровью рта полезут клыки, но ничего подобного не произошло. Посива просто застонала, словно от наслаждения. Ее глаза на миг потемнели, а потом снова вернули пронзительность в серо-голубых тонах.

Все же, все божества показушники. Сдалась ей моя кровь.

Ну может теперь она сможет откликаться на мой зов. Типа, как Шанс, после принесения капли крови в жертву. Блин, захочешь провести духовный диспут, так никакой крови не хватит.