Из Снгапура в Манипур перебрался Субхас Чандра Бозе со своим Временным правительством свободной Индии «Азад Хинд» и вооруженными силами Национальной Армии. Начался набор рекрутов в ИНА для «похода на Дели». Казалось, ещё один толчок и господству британцев в Индии придёт конец. В этот момент снова, как и в прошлом году МГШ поднял вопрос доминирования в Индийском океане. Этот шаг был практически естественным в вопросе создания общего оборонительного периметра от Бирмы до Сингапура и защиты Голландской Восточной Индии от ударов с запада. Оставалось только окончательно разорвать британские коммуникации. Кроме того решался вопрос установления контакта между Японией и другими странами Оси в Европе. На этом особенно настаивал принц Коноэ, почти всесильный глава «Специального комитета» и созданного в 1942 году Министерства вооружений. У него были самые веские основания — информация «посланцев богов».
24 апреля 1939 года два физика из Гамбурга — Пауль Хартек и Вильгельм Грот обратились в военное министерство с письмом где сообщали, что новые открытия в области ядерной физики, вероятно, позволят создать взрывчатку невиданной мощи. Вывод был таким: — «Та страна, которая сумеет практически овладеть достижениями ядерной физики, приобретет абсолютное превосходство над другими». Письмо попало к профессору Эриху Шуману (потомку знаменитого композитора), руководителю исследовательского отдела Управления армейского вооружения. Срочно было собрано совещание на котором военным разъяснили, что есть два способа извлечения энергии из урана. Либо неконтролируемая реакция, то есть взрыв бомбы, либо управляемый процесс в урановом реакторе. Чтобы процесс стал управляемым, нужно смешать уран с тяжелой водой, которая будет тормозить быстрые нейтроны, испускаемые в момент расщепления ядра, но не поглощать их, так называемый «замедлитель». А для создания бомбы надо выделить довольно редкий изотоп уран-235, поскольку при обстреле его нейтронами начинается цепная реакция деления ядер урана и происходит взрыв. Несмотря на споры, участники совещания не видели больших трудностей в решении поставленных задач и без оговорок приняли ориентировочный срок разработки ядерного оружия, установленный Управлением армейского вооружения — 9-12 месяцев. Было принято решение полностью засекретить работы и собрать воедино все запасы урана, имеющиеся в стране. В то время крупнейшие запасы урана находились в Бельгийском Конго. На тамошних складах и в отвалах хранились тысячи тонн урановой руды. Их следовало срочно скупить. Но повидимому произошла утечка информации.
Уже в мае председатель комитета научного планирования Великобритании Генри Тизар обратился с просьбой к своему правительству воспрепятствовать немецким закупкам урана. Об этом же переговорил Жюлио-Кюри с французским министром обороны. Удивительно, что практически в это же самое время управляющий «Юньон Миньер», Конголезской компании — владельца руды, Эдгар Сенжье находился по делам в Англии. Ему организовали сначала встречу с Тизаром, а потом и с Кюри, который наконец сумел растолковать промышленнику потенциал урана и то, каким оружием он может стать в руках Гитлера. Сенжье продал французам около 2000 тонн лучшей руды ручной сортировки, часть вывез в Бельгию, а часть, уже после начала войны, (около 1300 тн) отправил в Соединенные Штаты. Продажу урана немцам удалось сорвать. Борьба вокруг Ядерного проекта набирала обороты, попытки купить тяжелую воду в Норвегии у немцев тоже не получились, перехватили французы и вывезли весь запас в Париж к Кюри. Казалось бы немецкий проект остановлен, но грянул 40-й год.
В Бельгии захвачены 1270 тонн урановой руды, великолепного качества — 65 % оксида урана. В Норвегии завод по производству тяжёлой воды. Во Франции лаборатория Фредерика Жюлио-Кюри с новейшим циклотроном. А вот про 2000 тонн Конголезского урана немцы не знали ничего, правительство Виши сумело скрыть эту информацию. Руда с самым большим процентом содержания оксида урана в мире была спрятана в соляных шахтах Северной Африки.
Во время переговоров 11–14 ноября 1942 года в Монтуар-сюр-ле-Луар, Мацуока спросил Лаваля о руде напрямую, тот опешил, но взяв себя в руки сказал, что не понимает о чем речь. Японец надавил, француз подумал и предложил встретиться через неделю в Виши. Переговоры проходили в полнейшей тайне, но под знаком «чемоданного настроения», французское правительство готовилось к переезду в Версаль. Тем не менее была выражена готовность продать 1000 тонн урана, но эта сделка обставлялась массой ограничений, а самое главное была названа цена. На первый взгляд непомерно высокая. Французское государство желало присоединиться к «Авианосной программе» Оси. Тут пришла пора опешить Мацуока, «программа» была разработана меньше месяца назад и информация об этом не подлежала разглашению. Но этого мало, Лаваль и Дарлан потребовали широкого участия японского флота в возвращении Мадагаскара, а по окончании десантной операции передачи французам авианосца с двойным комплектом палубных самолетов. В обмен идут суда с рудой, организовывать вывоз подводными лодками малыми партиями французы наотрез отказались. Слишком велика угроза утечки информации к немцам. Это было не в интересах обеих договаривающихся сторон. Уже через сутки шифрованное сообщение ушло в Токио.
«Отцом» японской Ядерной программы был близкой друг Нильса Бора доктор Ёсио Нисина. Ещё в 1931 году при его участии Токийский университет основал институт Рикэн для изучения физики высоких энергий. Волна поднятая вокруг германского ядерного проекта достигла Японии в 40-м году, доктор Нисина встретился с генералом Такео Ясуда. Армия выразила заинтересованность и выделила финансирование. Флот просто не мог остаться в стороне, «Исследования F» возглавил Бунсаку Аракацу, профессор Императорского университета Киото. Для разделения изотопов японские физики выбрали метод термодиффузии. Удалось построить опытный сепаратор, но сырья отчаянно не хватало. Руды в префектуре Фукусима оказались слишком бедными. После создания «Специального комитета» в проекте «Ни» были объединены силы, а главой назначен доктор Ёсио Нисина. Благодаря теоретической поддержке «посланцев богов» стало ясно ЧТО делать, но пока не понятно КАК и ИЗ ЧЕГО. Шахты в корейском Сунчхоне и Хыннаме всё ещё давали слишком мало руды и качество её оставляло желать лучшего. Японии был нужен уран. Принц Коноэ отправился на аудиенцию к императору.
История взаимоотношений Японской Империи и Французского государства складывалась непросто. Сразу же после поражения Франции в Европе японское правительство потребовало прекращения поставок оружия войскам Чан Кайши, которые велись из Индокитая по Юнаньской железной дороге. Губернатор Индокитая Жорж Катру во время переговоров старался потянуть время и сохранить достоинство в сложной ситуации, но его уступки японцам в Виши сочли неприемлемыми. В итоге 25 июня 1940 года последовала отставка Катру с последующим назначением на его место адмирала Жана Деку. Новый генерал-губернатор вынужден был продолжить политику своего предшественника, понимая, что противопоставить морским и сухопутным силам японцам ему нечего. 1 августа 1940 г. японцы потребовали передать им пять аэродромов, находившихся в Северном Тонкине, а также права на размещение там 30 тысяч человек. Франция обратилась к США за любой поддержкой, которую Америка могла ей оказать. Однако заместитель госсекретаря США Самнер Уэллес ответствовал: «Госдепартамент США понимает затруднительность положения французского правительства… и полагает, что не имеет права упрекать Францию за предоставление военных баз Японии». 30 августа в ходе переговоров в Токио между тогдашним министром иностранных дел Мацуока и французским послом Анри было достигнуто соглашение по созданию японских военных баз в Северном Вьетнаме. 22 сентября эти соглашения были оформлены в виде Конвенции. Но, как это часто было в Японии, дипломатические документы не совсем удовлетворили Армию. 23 сентября 5-я пехотная дивизия «Хиросимские карпы» перешла границу. В порту Хайфон высадились три пехотных батальона из состава экспедиционной армии в Индокитае под командованием генерал‑майора Нисимура Такума.
Французские войска атаковали японцев. Разгорелось сражение за Лангшон и другие пограничные позиции, которые обороняли не более 5000 солдат французской колониальной армии. Ожесточенные бои продолжались до 26 сентября, пока в конфликт не вмешался сам Император. Последовали приказы о прекращении огня и освобождении пленных, а французскому правительству было выражено «глубокое сожаление по поводу инцидента у Лангшона». 5‑ю дивизию срочно вывели из Французского Индокитая и направили в район Шанхая для подготовки к десантным операциям. Имперское правительство заявило о стремлении к уважению суверенитета французских колоний и надежде на плодотворное сотрудничество. В дальнейшем Япония строго придерживалась принципов Конвенции. Вступление в войну не изменило такого отношения и наличие императорских войск на территории Индокитая можно охарактеризовать скорее как демонстрацию присутствия, а не оккупацию.
Французское генерал-губернаторство сохраняло все административные, полицейские и военные функции, надежно обороняя свою территорию. В октябре 1940 г. Таиланд предъявил территориальные претензии к Лаосу и Камбодже, требуя вернуть земли, отнятые французами у тайского короля Рамы V. К этому времени адмирал Жорж Деку имел в своём распоряжении 50 тысяч солдат, среди которых 12 тысяч были этническими французами, а остальные — уроженцами Индокитая. Эти силы были сведены в 41 пехотный батальон, два артиллерийских полка и инженерный батальон при наличии 21-го устаревшего танка «Рено» FT.
Французские ВВС в Индокитае насчитывали около сотни боевых самолетов, из которых в летном состоянии находились всего около 60–30 «Потез‑25», 4 «Фармана‑221», 6 «Потез‑542», 9 «Моран‑Солнье» MS.406 и 8 гидросамолетов «Луар‑130».
Флагманом ВМС был легкий крейсер «Ламотт‑Пике», построенным в 1926 г. (водоизмещение 7300 тонн, скорость 35 узлов, вооружение: 8 — 155‑мм и 4 — 75‑мм орудия; 2 гидросамолета и катапульта). Кроме крейсера флот имел ряд других кораблей. Два современных колониальных шлюпа: «Дюнон‑Дюрвилль» и «Амираль Шарне», построены они были в 31–32 г.г. 2100 тонн, дизели, скорость 17 узлов, три 138‑мм орудия. В случае нужды на борту могли с комфортом разместиться до роты десантников. Два более старых авизо «Марна» и «Таюр» и еще несколько десятков сторожевых катеров, вооружённых траулеров и речных канонерских лодок.
С ноября 40-го между Францией и Сиамом вооруженные инциденты происходили непрерывно. К концу декабря локальные стычки переросли в полномасштабную войну по всей индокитайско‑таиландской границе. Французские войска вели маневренные бои. 13 января 1941 командование сухопутных сил обратилось с просьбой к главкому ВМС контр-адмиралу Терро поддержать с моря атаку против тайских войск. Капитан Беранже, командир крейсера и по совместительству всей 7-ой Оперативной группы, приступил к активной авиационной разведке. Вскоре одна из его летающих лодок сообщает, что тайский флот находится в бухте Ко-Чанга. Крейсер «Ламотт-Пике» вышел в море вечером 14 января, и, приняв следующим утром топливо у мыса Сен-Жак, на высокой скорости к 16.00 15 января совершил переход к Пауло Кондор. Сюда же двинулись более тихоходные шлюпы и авизо французов. Первоначальный замысел операции состоял в нападении на таиландские прибрежные города от Районга до камбоджийской границы чтобы вынудить тайцев оттянуть войска для обороны побережья. Утром 16 января все пять кораблей 7-й Оперативной группы собрались близ архипелага Пауло Кондор и при радиомолчании пересекли залив. Французские корабли приблизились к Ко-Чангу с юго-запада около 5.30 утра 17 января. В 6 часов гидросамолёт «Луар‑130» попытался атаковать таиландский броненосец береговой обороны. Сиамские артиллеристы оказались начеку и отогнали огнем «Лyap». Одновременно, с дистанции 9 км начали стрелять по приближающимся французским кораблям. Но это было ошибкой, так как до этого французы не могли визуально обнаружить сиамские суда. Теперь же они в 6 часов 14 минут открыли огонь и в течение получаса пустили на дно небольшие миноносцы «Сонгкла», «Чонбури» и «Трат».
Затем последовала артиллерийская дуэль «Ламотт‑Пике» с броненосцем «Тонбури» на дистанции 12 км. Крейсер сблизился и выпустил три торпеды, но не попал. К этому времени броненосец был уже тяжело поврежден, горел и имел заметный дифферент на корму, а его кормовая башня была выведена из строя. Около 7.20 он прекратил огонь, развернулся и начал отходить по мелководью на север, где в конечном итоге и затонул. Преследовать тайцев на малых глубинах Беранже не мог и в 7.50 бой закончился.
На обратном пути в Сайгон французская эскадра была дважды атакована тайскими самолетами, но попаданий удалось избежать. Единственные повреждения, полученные французскими кораблями за весь бой, были вызваны действием дульных газов собственных орудий.
В начале января 1941 г. таиландские армии перешли в наступление в Лаосе и Камбодже. Французы ожесточённое оборонялись, но количественно и качественно превосходящие силы тайцев буквально смели их передовые заслоны. Таиландские войска быстро заняли Лаос, а вот в Камбодже сопротивление оказалось более успешным.
Утром 16 января 1941 г французы начали массированную контратаку на удерживаемые тайцами села Ян‑Дан‑Кум и Пхум‑Преав, которая перешла в самое крупное сражение в этой войне. Однако вскоре французское наступление захлебнулось, и французы были вынуждены отойти.
29 января 1941 года, при посредничестве Японии, было подписано перемирие между Таиландом и французской администрацией.
С конца 1941 г. Французский Индокитай оказался отрезан как от метрополии, так и от африканских колоний Франции. Последний контакт по морю между Индокитаем и Францией осуществил танкер «Нивоз», вышедший из Сайгона в ноябре 1941 г. с грузом нефти для Дакара. Он достиг места только в августе 1942 г., пройдя всю южную часть Тихого океана и обогнув мыс Горн. С тех пор — никакой почты, никаких пополнений для вооруженных сил, никаких медикаментов, никаких промышленных товаров. Ничего, кроме радиограмм, да и те были редкими и немногословными. Тем не менее колониальная администрация пыталась существовать за счет внутренних ресурсов.
В Виши отлично понимали уязвимое положение Французского Индокитая. Были приняты активные меры для налаживания сотрудничества и дружеских отношений с Японией. С Токио установились прямые двухсторонние контакты, как через администрацию генерал-губернатора в Сайгоне, так и непосредственно через представителей Виши. В декабре 1942-го года, воспользовавшись сверхдальней авиалинией, на итальянском самолете в Китай, а оттуда во Вьетнам прибыли высокопоставленные делегаты Франции. Распоряжения, пришедшие теперь уже из Версаля, взбаламутили тихое колониальное болото. «Ламотт-Пике», «Дюнон‑Дюрвилль» и «Амираль Шарне» ушли в Сингапур на ремонт. Корабли захватили с собой восемьдесят пилотов и членов экипажей для переучивания на японские палубные самолеты. Вместе с ними ушли 250 моряков, которые пройдут стажировку на авианосце. Началось формирование двух бригад морской пехоты для высадки на Мадагаскар.
Если Морской Генеральный штаб, при поддержке «Специального комитета» и Министерства вооружений настаивал на захвате Цейлона и Мадагаскара, то Объединённый Флот и Армия были далеко не в восторге от этой идеи. Армия имела кучу своих забот. Тяжёлая компания в Бирме, грозящая вылиться в «Индийский поход». Война в Китае перешла в вялотекущий фазу, националисты и коммунисты, без снабжения извне не проявляли активности, но в любой момент могли «проснуться» и начать наступление. Дальневосточный фронт СССР никуда не делся, а значит в Маньчжурии могут начаться боевые действия. Новая Гвинея исправно поглощала ресурсы, особенно авиацию. То же самое касалось отдаленных островных гарнизонов, в первую очередь Галапагоссов, которые постоянно бомбил Шестой воздушный флот США. Потери армейской авиации там доходили до тридцати истребителей-перехватчиков в месяц и это не считая того, что терялась на транспортах от действия подводных лодок.