- 1 -

Тёмная пустынная улица, снег, холодно, и лишь одинокая женская фигура бредёт, неловко лавируя среди разной рухляди, разбросанной повсюду.

Создаётся впечатление, будто здесь недавно были баррикады, и вот, всё закончилось, а мусор остался. Кругом видны остатки костров, обрывки каких-то бумаг. На стенах, чёрных в ночи зданий, виднеются лозунги, но прочесть их не удаётся. Неверный свет луны придавал всему жутковатый вид.

Женщина приближается, и тут я понимаю, что она это я. Однако, одета прохожая странно, даже более чем. Такое платье могла бы носить моя прабабушка, но никак не известная московская художница Светлана Гольц, к которой выстроилась очередь за картинами длиной года в два-три.

Вглядываюсь внимательнее, - точно я! Пальто с меховым воротником достаёт почти до самой земли. На голове маленькая шляпка, перевязанная пуховым платком, на ногах валенки. Чувствуется, что женщине, то есть мне, холодно. Интересно, куда я направляюсь? Тем временем на улице появляются вооружённые люди, судя по форме, матросы. Их пятеро.

-Эй, гражданочка, стой,- раздаётся издалека.

Дама не реагирует на окрик и лишь ускоряет шаг.

-Эй, стерва буржуйская, стой, кому говорят.

Женщина бежит. Один из матросов снимает с плеча винтовку и стреляет.

Боже, сейчас он попадёт в эту женщину! В меня попадёт! Звук выстрела я услышала так отчётливо, словно он прозвучал у меня под окнами спальни.

Женщина падает. По всей видимости, испугавшись, она побежала и, поскользнувшись, упала, что спасло ей жизнь.

-Васька, подь глянь, чегой - то с ней?- послышался грубый голос.

-Да ну её, пущай бежить куда надоть, пущай, на кой она нам,- отозвался Васька, парень под два метра ростом.

Другие матросы тоже настроены были миролюбиво, один из них крикнул: -Ладно уж, давай, буржуйка недобитая, курица мокрая, беги! Повезло тебе. В следующий раз только не попадайся, а то Васьки не будет с нами. Он у нас жалостивый. Ну, что, ребята, пошли ужо, - патруль скрылся в ночи.

Женщина поднялась на ноги и, слегка прихрамывая, свернула за угол.

Я открыла глаза и поняла, что-то не так. Правая нога нестерпимо ныла. Всё, сон ушёл, как будто его и не было. Я попыталась встать, но тут же повалилась обратно, всё болело так, как будто упала не женщина во сне, а я сама. И тут произошло самое странное. Я взглянула на свою ногу.

Не может быть! Коленка сбита в кровь, ночная рубашка порвана и заляпана грязью. Я подумала - какая грязь может быть зимой?

Зимой? Сейчас на улице июнь, жара, тополиный пух, а у меня нога разбита при падении на заснеженную мостовую. Я посмотрела на кровать и увидела то, что привело меня в состояние лёгкой оторопи: на шёлковой простынке дотаивал снег! Причём снег грязный, со следами гари, а рядом лежал обрывок газеты. Или я сошла сума, или весь мир вокруг меня перевернулся вверх тормашками! Прихрамывая, прошла на кухню, взяла йод, вату, перекись водорода, обработала рану. Стало легче.

Из комнаты послышалось мяуканье. Мой красавец Тимофей, котяра, проснулся, и, конечно сразу захотел есть.