– Это намного сложнее, чем то, что ты видишь по телевизору или в кино.
Кори задумчиво кивнул.
– Ладно, так что насчет меня? – наконец спросил он.
– В смысле, среди присяжных по делу Давида и Голиафа?
– Ага.
Я взглянула на него и вдруг почувствовала себя немного растерянной. Его глаза были похожи на темные омуты, в которых светилась нежность, никак не вязавшаяся с его суровой внешностью. Способность видеть людей насквозь, которая так хорошо служила мне в зале суда, сейчас была направлена на Кори Бишопа, и я увидела доброту, честь.
Это человек, который редко жалуется и который терпеть не может всякую ерунду.
Человек, который не бросает на ветер слов и пустых обещаний.
Человек, который пожертвует собой ради других, но который сам скорее съест стекло, чем попросит о помощи.
Раньше я и понятия не имела, насколько чуткой может быть моя интуиция. Не зря меня считают одаренной. За широкой грудью Кори скрывалось золотое сердце, бьющееся ровным, спокойным ритмом доброты и порядочности. Я готова поставить на кон свою карьеру, доказывая это.
– Я бы уволила тебя немедленно.
Он выслушал это, казалось, поглощая меня взглядом почти так же, как и я его, а затем слегка рассмеялся, чтобы снять странное напряжение.
– Ой-ой. Вышвырнула бы меня на обочину.
Я слабо улыбнулась.
– Не зря ведь меня называют Леди Акула.
– Кто тебя так называет?
– Такая у меня репутация в Верховном суде.
Он нахмурился, как будто ему не понравилось, как это прозвучало.
– И это хорошо?