– Мои родители давно умерли.

– У нас есть специалисты-психологи, которые помогают в подобных случаях. Консультанты.

– Если понадобится, я вам позвоню.

Он снова припомнил, как о ней отозвался Росси. В этой женщине за внешним покровом скрывалось море непостижимого.

– А вы сами молитесь когда-нибудь? – неожиданно спросила она.

Коста пожал плечами:

– У нас в семье не было такой привычки. Да и не знаю я, чего просить.

– А зачем намекали мне на вечные вопросы? Типа, если Бог существует, то как допускает, чтобы страдали хорошие люди.

– Значит, все они были хорошими людьми? И англичанин, и тот, кто его убил.

Подумав, она ответила:

– Могу сказать одно – они не были плохими людьми.

– Послушайте, – слегка рассердился он, – вам повезло, что вы не работаете в полиции. Ведь нам, помимо этого, приходится искать ответ и на другой вопрос: почему счастье так благоволит негодяям? Почему богатые становятся богаче, а бедняки беднее? И почему Сталин умер в своей постели? Мой отец коммунист, и в детстве я немало наслышался подобных "вечных" вопросов.

Ник Коста поразился, заметив у нее на лице мимолетную улыбку, придавшую ей совсем иной вид. На секунду Сара Фарнезе помолодела, стала более хрупкой и нежной, избавившись от той ледяной элегантности, которая, как броня, скрывала ее внутреннюю красоту. И вопреки собственным защитным инстинктам он вдруг понял, что от такой женщины любой мужчина может потерять голову.

– Да, семейные традиции, – продолжил Коста. – Именно благодаря им чувствуешь себя членом команды, они поддерживают тебя в борьбе со всем миром. Не завидую тому, кто восстанет против всей этой мерзости в одиночку.

– А теперь мне пора. – Сара встала и направилась к выходу из церкви.

Ник Коста проводил ее долгим взглядом.