– Двадцать, – повторил бродяга, и губы его сами собой расплылись в блаженной глуповатой улыбке. Потом опомнился. – Рад услужить тебе, Август! – воскликнул он с жаром.

– Отлично. Сейчас пойди и купи себе новую тунику и плащ с капюшоном. Явишься сегодня вечером на платформу перед отходом поезда в Рим. Я тебя встречу. – Постум положил золотой на ладонь бродяги. – И не вздумай меня обмануть. А также помни про двадцать золотых.

– За двадцать золотых я пойду с тобой в Аид, Август.

– Я пока что туда не собираюсь.

Постум побежал назад, в гостиницу. Кто знает, может, ему вновь выпали «шестёрки» в игре.

Маленький император в пурпурной тоге расхаживал по платформе взад и вперёд. Преторианец следовал за ним на расстоянии трех шагов. Постум не скрывал, что кого-то ждёт и при этом очень волнуется. Исполнители, четыре чёрные тени, перешёптывались и делали друг другу знаки. Постум старательно хмурил брови и тёр то нос, то щеку, чтобы подавить улыбку. Издали заметил фигуру, закутанную в серый плащ с капюшоном. Человек хромал. Исполнители тоже заметили незнакомца и заволновались, не зная, что предпринять. Постум кинулся к переодетому бродяге, ухватил его за руку и повёл за собой.

– Этот человек поедет со мной, – заявил он преторианцу, стоящему у поезда.

– Но как же…

– Без возражений! – Постум ввёл хромого в вагон.

Преторианец, что дежурил внутри, приветствовал императора и сделал вид, что не заметил его спутника. В дальнем конце вагона два исполнителя изображали, что заняты каким-то очень важным делом.

В отдельном купе уже был накрыт стол, откупорена бутылка фалерна, расставлены тарелки с мясом и фруктами. Здесь их поджидал Местрий Плутарх. Вид у него был явно недовольный. Императора он приветствовал сдержанно, а на бродягу глянул с презрением. И Постум, и его гость сделали вид, что не заметили недовольной мины учителя. Когда дверь за ними закрылась, бродяга откинул капюшон со лба.

– Здорово вышло. А?! По-моему, они перетрусили. – Бродяга уселся за стол и радостно потёр руки. Сам он давно догадался, чью роль играет. – Давненько такого я не едал! – Бродяга наполнил бокал вином, опрокинул разом и тут же засунул себе в рот кусок мяса. – Да благословит тебя Юпитер, Август!

– Вот твои деньги. – Постум положил перед бродягой стопку золотых. Настоящие ауреи с профилем самого Постума на аверсе.

– Клянусь Геркулесом, замечательный десерт! – засмеялся бродяга, пряча монеты в новенький кошелёк. – Надо же, такая куча золотых. Нынче все деньги почти бумажные, даже медные редко встретишь, – бродяга хитро подмигнул императору:

Император расхохотался: от знаменитой статуи Геркулеса, что Бенит решил воздвигнуть на берегу Тибра, так и возвышались на постаменте одни медные стопы, которые в народе давно прозвали «стопами Элия».

– Плутарх, сочини эпиграмму в ответ, – потребовал император, поворачиваясь к учителю.

Плутарх наполнил свой кубок до краёв. Задумался.

– Изволь…

Постум зааплодировал.

– Бениту наверняка уже доложили, что ты усадил меня в поезд, – хихикнул бродяга. – Здорово будет ему досадить, а?!