Мужчина постучал, и карета остановилась, но прежде, чем оставить нас наедине, он пристально посмотрел мне в глаза:

– Если что-то вспомните об этих точках, сразу же сообщите мне.

Я кивнула, и он, наконец-то, вышел.

Без него мне стало легче дышать, и невидимые тиски будто испарились.

– Твой друг почему-то невзлюбил меня, – произнесла тихо, прижимаясь к Винсенту сильнее.

– Лестер вообще никого не любит, такой уж он человек, – признался Райт с усмешкой.

– Заметно, – не смогла не улыбнуться в ответ.

Но Винс тут же отбросил веселье и серьёзно спросил:

– Как ты?

Я понимала, что он имеет в виду, но… Что ему на это сказать? Я растерялась…

– Честно – не знаю… Этот день прошёл в каком-то тумане…

– Весь-весь? – я расслышала игривые нотки в его вкрадчивом голосе и покачала головой.

– Только вторая его половина.

Говорить, что и первая, которая касалась планирования торжества его матушкой, тоже была довольно туманной, не стала. Подумает ещё, что я жалуюсь, и устроит Аните серьёзный разговор, а портить отношения с будущей… свекровью (как же непривычно звучит это слово), я не намерена.

– Рад слышать, – он улыбнулся. – Домой?

– Домой, – согласно кивнула.

Пожалуй, последнее ещё более непривычно, чем свекровь…

***

Когда мы вошли в дом, за окном уже опустились сумерки. На улице было светло, благодаря только лишь искристому снегу, который поистине огромным покрывалом лежал на земле. Сугробы, как и говорил доктор Аттэ, поднимались к самым крышам, а морозы заставляли сильнее кутаться в полы пальто.

– Как только расследование закончится, мы с тобой выберемся в столицу за нормальной тёплой одеждой, – припечатал Винс, дыханием согревая мои холодные раскрасневшиеся щёки и кисти рук.