– Мне лазанью с жареной картошкой, пожалуйста.

– А мне салат с курицей, – прибавляет Анна.

Я знаю, что мои ляжки растекаются по стулу, и потому прикрываю их бумажной салфеткой.

– Что будете пить?

– Бокал вина, – отваживаюсь я.

– Забудьте, мы заслуживаем целой бутылки. Белого?

– Отлично.

– Я только сбегаю в туалет.

Пользуюсь возможностью и проверяю телефон. Есть несколько эсэмэс от Дэна, одно другого неистовее. Я заверяю его, что со мной все в порядке. Эта Анна очень милая, не какая-нибудь убийца с топором.

Официантка с грохотом ставит на стол бутылку тепловатого белого вина и два бокала. Я разливаю вино, но, прежде чем получаю возможность сделать глоток, звонит телефон. Снова незнакомый номер. Я говорю «алло», и в ухе раздается низкий гудок. Я оглядываю паб, выключаю рингтон и сую телефон в сумку.

– Как вино? – Анна усаживается на свой стул.

Я делаю глоток и корчу гримасу.

– Если у них не окажется уксуса для моей картошки, вино как раз подойдет.

– Такое хорошее, да? – смеется Анна.

– Что случилось с вашим отцом? Если вам не слишком мучительно говорить об этом.

– Все в порядке. Это было давно. – Анна вертит в руках бокал. – Мы собирались в отпуск, и я была так взволнована тем, что мы увидим море. Мама купила пачку разноцветных желейных конфет в виде пупсов, чтобы есть по дороге. Я обожала оранжевые, сначала откусывала голову и двигалась вниз. Конечно, я съела слишком много и меня начало мутить. Мама велела мне глотнуть свежего воздуха. Я высунула голову из окна, как собака, и сидела так, пока мне не стало лучше, но потом услышала жужжание. Я подумала, что мне в ухо влетела пчела. Я затрясла головой и закричала. Папа оглянулся, чтобы посмотреть, в чем дело, и это последнее, что я помню. Очевидно, он свернул на встречную полосу, и мы врезались в другую машину. Мама и папа погибли на месте. – Анна опускает голову, и я тянусь через стол и накрываю ладонью ее руку. – Мне было только девять лет. Я винила себя: если бы я не съела столько конфет, если бы не открывала окно, если бы не закричала. Пусть бы лучше та пчела меня ужалила.

– Вы потеряли обоих родителей сразу?

– Да. Маленькая сиротка Энни, вот кто я такая. Мне бы еще ваши рыжие волосы, и я, как сиротка из мюзикла, могла бы петь про солнышко, которое выйдет завтра. – Она похлопывает по моей руке и криво усмехается.

Официантка со стуком ставит перед нами две тарелки. Из лазаньи вытекает лужица желтого жира. Анна подцепляет на вилку салат и отправляет в рот, пока я гоняю по тарелке жареную картошку.

– Где вы жили потом?