Память. Орочимару. Проверить.
Я поразмыслил и вынул козырь постарше - чужие воспоминания.
Пришлось повозиться, но через несколько минут моё настоящее прошлое было похоронено, как золотая горошина, под семнадцатью серыми матрасами из обрывков жизни близнецов. Оставалось только надеяться, что потом смогу откопать его обратно. Сейчас я не слишком отличался от ходячего овоща. Разум и воля уснули.
Большой и практически пустой зал.
Мои шмотки забрали и унесли. Так что я опять голый. И опять на столе. Только в этот раз руки пристёгнуты. В изголовье присел высокий узколицый парень с длинными, рыжеватыми волосами, собранными в хвост. Поблизости тёрлась наготове мелкая брюнетка. То ли медсестра, то ли ассистент.
Тёплая ладонь рыжего легла мне на лоб. И понеслась!
В полупустой сумеречный рассудок мальчика-одуванчика он проник крайне осторожно - присутствие постороннего выдавало тихое эхо незнакомых образов и слов, но каким-то седьмым чувством я ощущал чужую заинтересованность.
Увиденное в памяти длиннохвостому понравилось, похоже, совпадало с его представлениям о моём развитии. В глубину он не полез (впечатлений от пары не самых приятных экспериментов хватило выше крыши), а сосредоточился исключительно на разговорах. Этот "трек" мог крутиться фоном сколько угодно, вообще ничего не требуя от меня.
Парень оказался большим докой по части восстановления целостной картины из клочков и обрывков. Там, где память близнецов сохранила лишь невнятное бормотание, он скрупулёзно воссоздавал членораздельную речь. Его пристальное внимание высвечивало любую самую незначительную мелочь с яркостью корабельного прожектора, контрастно и резко.
Наконец, получив почти безупречный "аудиофайл" с разговорами санитаров-маньяков, рыжий объявил перерыв. Меня отстегнули, сводили в туалет и дали попить сладкой водички. Пока я тупил в уголке, парень диктовал, а брюнетка лихорадочно строчила в блокнот.
Можно подумать, какие сокровища нашли. Да, забирайте всё! Только ко мне больше не лезьте. Ощущение, что в твоих мозгах копошится какой-то чужак, заметно отдавало психическим расстройством. От эха неродных мыслей и ярко вспыхивающих картинок постепенно начинала побаливать голова. Я массировал виски, пытаясь хоть немного снять напряжение, но тут хвостатый решил, что рабочий день продолжается...
Как мы друг друга не угробили, не знаю. А ведь мог бы догадаться, что его интерес найдёт ТЕ САМЫЕ воспоминания!
Только ещё сильнее и беспощаднее, чем в реальности! Рыжий запаниковал, бестолково метнулся, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, но вокруг бушевал слепящий шторм силы. Безопасный клочок самообладания стремительно таял.
И я проснулся. Злой, собранный, нежелающий глупо подыхать и понимающий, что если ничего не сделаю, то скоро наши слитые воедино сознания разлетятся фейерверком. Шанс виделся ровно один - между смертями близнецов были паузы. В рвущих разум ощущениях скоро должен случиться просвет. Моя задача - не сдаваться. Дотерпеть и действовать!!
И я терпел. То, что в реальности заняло не больше секунды, в воспоминании тянулось, как неделя без денег. Не обращая внимание на истошный вой рыжего, на последних каплях воли, я всё-таки дождался заветной передышки и вытолкнул нас обоих назад, в безопасную полутьму лаборатории.
Уф-ффф...
Какое-то время мы просто отсыхали от пережитого. Переведя дух, я оформил мысль в слова и разборчиво подумал: