С копейщиком он провозился целый час. Мало было собрать сломанные кости, нужно было укрепить каждую косточку руной Твердости и напитать область вокруг раны руной Исцеления.

И все это время копейщик молчал, а Ник на разговоры и не напрашивался. Во-первых, процесс восстановления переломанного бойца был делом утомительным, а во-вторых, Ник думал.

Куда идти дальше, что делать с показавшими зубы одаренными, как быть с раненными и Кинг Конгом. Да и про зеленоглазых хищников Ник не забывал. Тут бы не переть напролом, а для начала организовать разведку, оборудовать лагерь, дождаться Леруа, но нет.

Ник посмотрел на еле поднимающуюся грудь командора, на злость, поселившуюся в его глазах, и поднялся на ноги.

— Что ты будешь с ними делать? — все-таки заговорил Дикс, поймав задумчивый взгляд, которым Ник скользнул по одаренным.

— Знаешь, Дикс, — невесело ответил Ник. — Будь у меня время, я бы мог многое тебе рассказать. В особенности про фильмы, в которых главный герой постоянно жалеет злых персонажей и те постоянно бьют ему в спину. Главный герой теряет родных, близких друзей, но упрямо щадит преступников.

— Почему? — не понял Дикс, которому было дико слышать такие рассуждения.

— Не знаю, — пожал плечами Ник, к чему-то прислушиваясь. — Может быть главный герой считает, что только бог имеет право карать злодея. Или верит в судьбу, или боится испачкать свою карму… Hell knows!

Ник покачал головой, словно сам удивляясь сложившемуся порядку вещей.

— Так вот, Дикс, уйти, оставив за спиной предателя, который может убить твоих друзей — это преступление, которое может совершить только малодушный человек. Тот, кто не желает брать на себя ответственность, перекладывая её на Бога, судьбу, президента…

— Президента? — переспросил копейщик, но Ник уже его не слушал.

Подойдя к притворяющейся, что она находится без сознания Крае, Ник наступил ей на шею.

Хрусь!

— Нет, пожалуйста, не надо! — заголосила тут же «очнувшаяся» Жана, кривясь от боли в треснутых ребрах. — Я всё сделаю, только не убивай!

Женщин рванула с себя платье, обнажая стройное тело, покрытое мохнатыми родовыми пятнами.

Ник присел перед ней на корточки, внимательно изучая её ауру и тяжело вздохнул. Аура у жаны была нехорошая. Красные пятна гнева и обиды. Желтые пятна страха. Черные провалы всесокрушающей ненависти.

— Мир тебе, — прошептал Ник, кладя руки ей на плечи и целуя задрожавшую женщину в голову.

Хрусь!

С омерзением посмотрев на свои руки Ник встал и, не глядя на повалившееся на пол безжизненное тело одаренной, направился к выходу.

— Лежите здесь, — пробормотал он себе под нос, обращаясь к воинам. — Никуда не уходите.