— Да, — ответил я, — мы приглашены на бранч в воскресенье, и после всего времени, что мы с тобой провели вместе, я уверен, что ты должна с ними встретиться.

— О, вау, — сказала она, — что мне следует одеть? Что им нравится? Что мне стоит принести с собой?

— Ох, не волнуйся на этот счет, — произнес я, — я нашел сервис покупок, и они приедут к нам завтра вечером, так что ты сможешь купить все, что пожелаешь. Я предпочел бы что-то элегантное, подходящее для вечеринки в саду. Мама всегда сервирует поздний завтрак в патио. А что касается всего остального, то тебе не нужно думать об этом. Они полюбят тебя, так что тебе нужно принести только себя саму.

— О, Джуд, — сказала она. — Я так взволнована. Нервничаю и волнуюсь.

— Я знаю, — ответил я, — но прямо сейчас я голоден, так что пойдем приготовим ужин?

— Приготовим ужин, — повторила она, имитируя мой акцент и интонацию, — американцы говорят «сделаем ужин», но мне больше нравится твое слово "приготовим". Приготовим ужин.

— В конце концов, я сделаю из тебя прекрасную леди, мисс Дулиттл, — засмеялся я и последовал за ней по коридору к кухне.

Она обернулась:

— Кто? — спросила девушка.

— Не бери в голову, — сказал я и шлепнул ее по идеальной подтянутой заднице. — Просто приготовь нам чего-нибудь поесть.

Маленькими шажками. В конце концов, она научится всему, что ей следовало знать. Она была умной девочкой.

— Джуд, — голос Зверушки сломал некий внутренний барьер моего сна и разбудил меня. Я перекатился на бок и взглянул на нее.

— Что такое? — спросил я, задаваясь вопросом, который сейчас час. Была середина ночи.

— Мне просто приснился реально странный сон, не мог бы ты обнять меня?

Я повернулся к ней и раскинул в стороны руки, она пододвинулась ко мне в объятия, и я обвил ее своими руками. Мы идеально подходили друг другу, словно наши тела были созданы друг для друга. Когда мы соприкасались, то возникало ощущение, будто мы абсолютно, блестяще и не оспоримо сочетаемы.

Я сделал глубокий вдох и начал вновь погружаться в сон.

— Хочешь знать, о чем он был? — спросила она сонно.

— Конечно, — сказал я, на половину проснувшись.

— Ты вонзал в меня нож, — сказала она и вздрогнула, — я пыталась оттолкнуть тебя, но ты трахал меня и прижимал нож к моему горлу. Я не могла говорить. Но во сне казалось, будто я наблюдала за всем этим со стороны.

Однако, странно было то, что Зверушка не казалась расстроенной. Я не заметил у нее и намека на стресс. После этих слов я окончательно проснулся, поднялся повыше на кровати, чтобы суметь взглянуть ей в лицо, и сказал: