ПОДХОДЯ К астрономической комнате, Северин услышал звуки пианино. Музыка парила в воздухе, и ноты, полные надежды, проникли под его кожу, заставляя молодого человека замереть на месте. Эти звуки заглушили все его мысли, и на одно яркое мгновение ему показалось, что они исходят от звезд, словно Музыка Сфер, двигающая планеты в мерном ритме. Когда музыка остановилась, Северин выдохнул, чувствуя, как его легкие болят после долгой задержки дыхания.

– Сыграй еще раз, Гипнос! – сказала Лайла.

Северин знал ее достаточно хорошо, чтобы услышать улыбку в ее голосе. Звук его собственного пульса прогнал остатки чарующей мелодии. Ей легко было улыбаться. В конце концов, она никогда ничего не теряла. Возможно, она была разочарована, что они не смогли найти Божественную Лирику, но эта книга была нужна ей лишь для того, чтобы удовлетворить любопытство, касающееся ее прошлого.

– Когда ты научился так превосходно играть на фортепиано? – спросила Лайла.

– Не так уж он и хорош, – проворчал Энрике.

Два года назад Энрике пытался – ко всеобщей досаде – научиться играть на пианино. Вскоре его «игра» наводнила коридоры отеля. Тристан объявил, что от этой музыки увядают все его растения, после чего Зофья «случайно» пролила растворитель для дерева прямо на инструмент. Таким образом, уроки были прекращены.

В комнате снова зазвучала музыка, пробуждая в его сознании мысли о прошлом. Северин впился ногтями в ладони, умоляя своих призраков оставить его в покое. Воспоминания поблекли, но все же он успел уловить запах любимых роз Тристана.

Фантомный аромат заставил его пошатнуться. Чтобы не упасть, Северин выставил вперед руку и схватился за тяжелую дверь. Музыка резко оборвалась.

Подняв глаза, он увидел Гипноса, который склонился над фортепиано, а его руки застыли над клавишами. Лайла сидела на своей любимой зеленой кушетке, напряженно выпрямив спину. Зофья замерла на высокой табуретке, сжав в руках новую пачку спичек. Энрике, расхаживающий туда-сюда вдоль полок с книгами, резко остановился.

Перед глазами Северина возникли две картинки. Раньше. И сейчас.

Раньше здесь был теплый чай и сахарное печенье. Смех. Северин медленно выпрямился, отпустил дверь и одернул манжеты рубашки, словно проверяя, решится ли кто-нибудь из них посмотреть ему в глаза.

Никто, кроме Гипноса, не поднял на него взгляд.

Гипнос опустил руки на клавиши.

– Я слышал, у тебя есть хорошие новости, mon cher.

Северин заставил себя кивнуть, а затем указал на полки с результатами исследований.

– Прежде чем я начну, давайте вспомним все, что мы уже знаем.

Гипнос вздохнул.

– Это обязательно?

– Прошло много времени, – сказал Северин.