Меня тут же прожег возмущённый взгляд Меншикова.

— Как только мы приедем, ты поешь! И я не шучу, Виктория!

На ум пришла шальная мысль, глядя в окно, я рассуждала, а что если не буду, есть, объявлю голодовку! Станет плохо, и меня отвезут к врачу?!

Но тут, же откинула прочь эту безумную мысль. Глупо очень глупо думать, что мои враги так поступят. Какой врач?!

 Скорее они сами меня схоронят, вон там под тем кедром. Я посмотрела на большой двор, куда мы въехали на автомобиле.

Ветви большого кедра слегка колыхались, от достаточно сильного ветра. Сирия оказалась не такой как я думала…

Сколько раз я слышала, что Дамаск самая древняя столица Мира и один из самых живописных арабских городов. Если верить легендам именно здесь поселились Адам и Ева изгнанные из рая.

Вот и я … будто изгнанная из рая, тёплых крепких объятий Армана. Попала в самый настоящий ад, где верховный демон это Кайрат.

Машина проехала через большие кованые ворота и остановилась напротив огромного особняка.

Двухэтажное здание было выложено белым камнем и почти все окна были украшены красивейшими фресками. Ну а что! У скольких, таких как я «Вик» это чудовище « отжало» наследство?!

Мои глаза устремились в одно из окон, я отчётливо видела тень, но прежде чем успела хоть что-то рассмотреть, штору задёрнули. Должно быть, чудовище вышло убедиться, что его пленницу доставили на место.

— Ничего не бойся!

Голос Меншикова за моей спиной лишь раздражал, а не успокаивал, как наверняка он надеялся.

Войдя в дом, я поразилась его убранству. Мои родители были богаты, вроде бы я не должна была ничему удивляться, но все эти массивные картины в позолоченных рамах, мраморные полы и лестница из чёрного дерева…

Мои родители, никогда не шиковали и не «выпячивали» свой достаток так кричаще. Говорят те, кто из «грязи в князи», любят такую вычурность…

Я буквально почувствовала, как по спине пошёл холодок, оглянувшись, замерла под взглядом масленых карих глаз.

Кайрат…

Мужчина был одет в классический чёрный пиджак и брюки. Белая рубашка с синим тонким галстуком завершали образ сирийца.

Его тонкие губы были скривлены в наглой и очень довольной улыбке.

— Какая прелесть! Виктория, я очень рад, что вы моя гостья!