Может ли репутация дома быть обусловлена тем, что семья каким-то образом погибла в доме или на его территории? Возможно, произошла утечка газа или несчастный случай с каретой.
Чтобы погибнуть в один день, они должны были находиться вместе. Все, кроме… Тот юноша со снимка. С темным пятном на месте лица.
Трепет от беззвучного движения около одного из деревьев заставил меня вздрогнуть и быстро встать.
Я шагнула к источнику движения и увидела еще одного мотылька.
Существо таких же огромных размеров, как и то, что я увидела вчера, карабкалось по стволу дерева.
С трудом перебираясь по неровному рельефу земли, усыпанной ветками и листьями, я направилась к клену. Вглядываясь между ветвями, я искала других обитателей леса.
Когда я посмотрела себе под ноги, то увидела второго мотылька.
Немного меньше того, за которым охотилась Чарли, он сидел на краю другого камня.
Еще одно надгробие.
Я снова присела на корточки.
Мотылек отлетел в сторону, пока я освобождала камень от грязи, травы и опавших листьев, скрывавших камень.
– Нет, – прошептала я, глядя на высеченное здесь столетие назад имя. – Этого не может быть.
И не могло.
Потому что это имя на надгробии утверждало невозможное.
Что другие вещи, которые не могли существовать, на самом деле существуют.
Глава восьмая. Зедок
Каминные часы, принадлежавшие моему отцу, привычно тикали, медленно сводя меня с ума.
Расхаживая по гостиной на своей стороне «Молдавии», застывшей во времени версии, полной изящества и обставленной с безупречным вкусом моей матери и безграничным богатством отца, я старался игнорировать тиканье часов, нарушавших полночную тишину большого дома.
Их всегда печальная, монотонная песня служила единственным аккомпанементом к тому беззвучному ноктюрну, в который превратилось мое существование.
Я мог сочинять. Концерты, вальсы и реквиемы, даже оперу, если бы захотел. Написание музыкального произведения всегда так захватывало мой дух и переворачивало все внутри, что я забывал о ничтожности своего существования. Вот почему я так безумно жаждал тех часов до прибытия Армандов, когда на другом конце дома я мог свободно сочинять.