Батюшки! Это ж он меня сейчас заметит!

Испугавшись разоблачения, задернула штору и сглотнула.

Как это глупо! Как это неосмотрительно! Так бесстыже пялиться!

И в неуверенности рука потянулась сама, приоткрывая краешек шторы. Белов все еще стоял под моим окном. Губы шевелились и кривились в усмешке, а рука уже что-то нащупывала в кармане.

Сигареты! Ну, естественно! И как можно себя травить этой дрянью?! Будь моя воля подбежала бы к нему, вырвала гадость из его зубов и выкинула! Но он не в моей воле…

— Дунечка! Иди кушать!

Неожиданность заставила меня дернуться и отойти от окна, словно с места преступления.

— Иду!

Сделав глоток чаю, вновь приподняла краешек занавески, но парня и след простыл. Теперь я вряд-ли его увижу до понедельника.

Ей богу, не парень, а сплошной вихрь. У него всегда было куча дел и он постоянно находится в движении. Его можно было застать в самых неожиданных местах и только мучить себя догадками, чего же он на сей раз промышлял. Однако, скрывался Белов умело. Везде свой и ничей одновременно. И уж точно не мой…

На кухне Раиса Васильевна, то бишь, моя бабуля, сновала туды-сюды. То чайник поставит, то хлебушка подрежет, то соль подаст.

— Ты кушай-кушай, Дунечка, — погладила меня по голове, отчего на душе потеплело. — С самого утреца за своими уроками сидела! — пожурила меня, как маленькую. — Ну разве ж можно так себя мучить?

— Бабуль экзамен через два дня, а мне этот предмет сложно дается.

— Ой, внуця, не накручивай себя. Ты у нас все-таки дочь, хоть и непутевых, но ученых, — сарказм бабули я распознала сразу.

— Ба, ну зачем ты так?! — вздохнула. — У родителей работа такая.

— Ой, Дунька! — скривилась и махнула рукой. — Без них же не раскопается! Еще не все могилы раскопали, археологи фиговы! Лучше бы к дитю приехали, так нет же… — поставила с громким стуком чайник, — все дела у них! А как же семья?

— Бабуль, ты моя семья, — улыбнулась и, привстав, поцеловал в щечку.

— Вот то-то и оно!

— Ладно, бабуль, я пошла одеваться.

Уже в коридоре, когда выходила из квартиры Раиса Васильевна, подавая мне красную шапку с бумбончиком, спросила: