— Я, конечно, может, чего-то не понимаю, Оль, но ты же косвенно виновата в аварии.
Марина Викторовна выжидающе на неё посмотрела. Она была умной женщиной, зрила в корень.
Оля спокойно выдержала взгляд бывшей свекрови.
— Виноватых нет. У нас заключена мировая.
— Так просто?..
— Да.
Марина Викторовна хотела ещё что-то спросить, но передумала в последний момент.
— Как Саша? С кем ты её оставила? Я думала, ты с ней приедешь? Я соскучилась по нашей лапочке. Оль… — интонация в голосе женщины мгновенно изменилась, стала более мягкой, едва ли не просящей. — Ты же не запретишь мне видеть Сашу?
— О чем вы говорите?! — пришла очередь удивляться Оле. — Вы как будто меня первый день знаете. То, что мы расстались с Виталиком и расстались не особо хорошо, к вам никакого отношения не имеет. Вы всегда можете мне позвонить и договориться о встрече с Сашей. Марина Викторовна, вы чего?..
На глазах женщины выступили слезы, и та в сердцах зажала рот рукой. Энергично замотала головой и поспешно полезла в сумку, доставая конверт.
— Скажи мне, что Виталька не влез ни в какую криминальную историю! Пожалуйста, скажи!
Оля смотрела на конверт, а у самой ком встал в горле.
Как Марина Викторовна ни выводила Олю на более подробный разговор, девушка уходила от ответа.
— Я тебя поняла, — в конечном итоге сдалась первая. — Я только прошу об одном: если ты можешь как-то повлиять на события, дай обратный ход.
— В смысле? Я не вернусь к Виталику…
— Нет, нет, я не про твой уход. Тут всё понятно без лишних слов.
На мгновение Оля представила, что она снова с Виталиком, и холод коснулся позвоночника. В душе родился яростный протест, причем такой силы, что адреналин резко подскочил в крови, внизу живота неприятно потянуло.
Она не хочет!.. Она против!.. Ощущения, накрывшие её, были сравнимы с кошмарным сном, когда подсознательное выдает какой-то ужасающий фортель и накрывает сумасшедшей паникой, контролировать которую ты не в состоянии. Каким-то чудом выдергиваешь себя из сна и вздыхаешь с облегчением, погружаясь в реальность.
Так и тут.
Следующей мыслью, граничащей с непонятно откуда взявшимся отчаянием, была: она хочет быть с Петей!