Тем, кто назвал себя Богами и теперь вершили судьбы людей.

Он говорил: «Вот, смотрите, сейчас мы боремся друг с другом, но однажды бросим вызов и вам».

Еще до того, как шар исчез в сиянии вечной тьмы бескрайнего космоса, Алый Мечник сорвался в очередном рывке. Алые и золотые молнии стали его ногами.

Он двигался так быстро, что воздух на расстоянии в несколько километров начинал пылать.

Солдаты и легионеры осеняли себя священными знаменами своих религий. Каждый из них понимал, что если бы не ряды щитоносцев, использовавших десятки защитных техник, вкупе с волей и энергией одиннадцати Великих Героев, то от одного просто передвижения Алого Мечника в бою десятки миллионов воинов, стоявших в первых рядах, отправились бы к праотцам.

И это учитывая, что само сражение находилось за десятки километров от первых шеренг.

Хаджар видел перед собой разноцветные вспышки — это все, зачем успевали уследить его глаза. И когда двуручный меч, вновь выстреливая покровом алого сияния, по широкой дуге полетел ему в правый бок, то Хаджар определил направление удара скорее по трескающейся и дрожащей от давления почве, нежели непосредственно доверяя собственным глазами.

Защищаться от подобного удара было бы еще большей глупостью, чем надеяться, что бой с легендой Ласкана окажется легким променадом среди генеральского, армейского сословия.

Благо, Хаджар не был глуп.

Во всяком случае — не когда дело касалось схватки, где ставками выступали жизнь и смерть.

Его одежды вспыхнули искрами бело-синих молний и Хаджар, немногим уступая по скорости своему противнику, разорвал дистанцию. Удар двуручного меча пролетел в десятке сантиметров от его груди, но даже этого хватило, чтобы сквозь защиту из мистерий и энергии глубокий порез остался на его коже, а Божественные доспехи обнажили кровавую прореху в зачарованной ткани.

И это лишь малая толика от самого удара, в то время как большая часть — огромное алое полотно, рассекая пространство, полетело куда-то к горам Да’Кхасси.

И, видят Вечерние Звезды, благо, что Алый Мечник находился «лишь» на стадии Безымянного. Потому, как если бы удар, минуя все те гигантские расстояния, все же достиг бы гор…

А так — он иссяк «всего лишь» на расстоянии в сотню километров.

Тяжело дыша, Хаджар вновь принял защитную стойку.

Битва на таком уровне уже не была фехтованием. Нет, она превратилась в обмен энергией, скоростью, волей и техниками. Нечто совсем иного толка.

И это открывало глаза на путь развития быстрее, чем что-либо иное.

Еще не так давно — тридцать лет назад. Будучи рекрутером армии под руководством генерала Лунной Лин, Хаджар фехтовал с юношей, которого назвал «Крабом».

А потом впервые бился с адъютантом, повинном в смерти Сенты и Эйне — Колином Лаврийским. И тогда они фехтовали. Бились на мечах с красотой и изяществом, а призрачный удар, похожи на дуновение ветра, который мог лишь надрезать кожу на расстоянии в пять шагов уже считался чем-то невероятным.

Что же теперь…