Глава 402

Члены отряда переглянулись. В глазах каждого горел не только азарт, но и жадность. Что такое для простых практикующих оказаться в библиотеке древней цивилизации?

Как теперь понимал Хаджар – не очень многое. Опираясь на воспоминания девочки-волшебницы, Хаджар теперь понимал, что библиотека несла в себе совсем иную ценность.

Настоящим знаниями будущих магов и волшебниц обучали некие “мудрейшие”, а здесь просто хранилась информация. Как некий банк времени, в которой по капли сцеживали с каждого поколения.

Своеобразная живая история целого народа. И, по-скольку этот народ более всего ценил мудрость, то выразилась история в информации. В самых разнообразных книгах и свитках.

Но, даже если некогда сюда приходили лишь для того, чтобы поставить на полку очередный талмуд, для уровня Подземного Города, Моря Песка, окраин Империи и варварских королевств это место оставалось мистичным, таинственным и желанным.

– Ера…

– Список, – перебила Рамухана маленькая девочка-голем. Ну или – дух. – Называйте меня Списком. Так меня назвали при создании. Имена Ера и Сера были нам даны человеком в черном. Они ему нравились.

Хаджар вздрогнул. Этого не заметил никто, кроме Эйнена, стоявшего в темном углу. Все так же с закрытыми глазами, они внимательно следил за происходящим.

Довольно забавная метафора.

– Достопочтенный список, – на манер Моря Песков отсалютовал колдун. – я, как и мои спутники, хотели бы в начале узнать полный… список книг в библиотеке.

– Полный список? – улыбка у … Еры выглядела намного более неживой, нежели у её сестры. – на это не хватило бы и тысячи лет. К тому же, я чувствую как сюда идет кто-то с недобрыми намерениями. Его сила велика. Его испытание окажется намного страшнее, чем ваше, но его ведет моя сестра. Скоро они будут здесь.

Глен ударил кулаком по стене, а остальные сильно посмурнели.

– Демонов Солнцеликий, – процедил балиумец. – сколько у нас есть времени, Список?

Ера прикрыла глаза. На несуществующем ветру развевалось её простое, бежевое платье. Она выглядела ужасно древней и жутко беззащитной. Брошеный, одинокий осколок превратившегося в пыль прошлого.

Отчего-то сердце Хаджара укололо грустью. Но будто не своей. Чужой.

– Не больше четверти часа, – ответила девочка-голем.