Хотя, вряд ли конечно.
Разгоняя тьму тусклым светом, Хаджар шел впереди отряда. Он осторожно ступал по осыпавшимся ступеням. Внимательно вглядываясь в небольшое, размытое пятно света отвоеванное у черноты подземелья, он касался ладонью шершавых и, отчего-то, влажных стен.
– Вечерние Звезды, – Кариса поднесла свою лампу поближе к стена. Замерев, она внимательно изучала почти полностью выцветшие рисунки. Только благодаря краскам, основанным на смеси металлической стружки, можно было с трудом различить приблизительные контуры. – насколько же древнее это место?
– По сведениям Рахаима, которые мы у него выведали, – Рамухан тоже не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться древностями. – Произошедшие здесь события датируются пятнадцатью эрами.
Хаджар поперхнулся и едва не споткнулся. Что такое “эра” в местном понимании, он осознавал весьма поверхностно. Такими мерами не пользовались ни в Лидусе, ни в Море Песка. Какой смысл использовать летоисчисление, в котором одна единица равна тому времени, что понадобилось Земле чтобы образоваться в качестве планеты, произвести на свет жизнь, а затем дать рождение ему самому, переродившимся в этом странном мире.
Миллиарды лет, не менее. И таких – пятнадцать раз. Время, в которое его перенесла волшебница, не просто древность – а буквально какое-то другое измерение. Потому что иначе Хаджару сложно было воспринять такое количество миллиардов лет…
Вздохнув и “отряхнувшись” от дум, Хаджар сделал еще один шаг. Неожиданно ступень под ним слегка продавалась вниз, издавая попутно сухой металлический щелчок. На секунду все застыли, а затем позади послышался глухой каменный грохот.
Винтовая лестница начал постепенно разрушаться, обрушивая на головы спускающимся гранитный дождь.
– Проклятье, – выругался Хаджар и закричал: – Бежим!
Перепрыгивая через дрожащие под ногами ступени, Хаджар, взвалив на плечо взвизгнувшую от неожиданности Карису, размазался тенью трех воронов. Учитывая чужой вес и вертикальный спуск, это была его максимальная скорость. Эйнен скользил по теням, держа на плече Тилис, а вот Рамухан что-то гневно декламировал со спины Глена.
Камни вокруг падали огромными каплями проливного дождя. Древние рисунки обсыпались прямо на глазах и ведьма не уставала сокрушаться по этому поводу.
– Такие драгоценности, – едва ли не плакала Кариса.
Её, кажется, мало волновал тот факт, что если бы хоть на мгновение Хаджар оступился или замедлился, то им на голову обрушилась бы многотонная плита.
Не сбавляя скорости, Хаджар несся по желобу, чувствуя, как позади по спине бьют осколки камней и щебня. Острыми иглами они пробивали ткань кафтана и впивались в плоть.
Эйнен, скользящий по стенам, справлялся с задачей проще остальных. Он буквально стекал по овальным стенам желоба, утаскивая Тилис все ниже и ниже. Глен, выложивший под собой тропу из света, относительно успешно пародировал скольжение островитянина.
Труднее всех приходилось именно Хаджару. Ему приходилось именно сбегать по ступеням. Перепрыгивая сразу несколько, постоянно отталкиваться от стен, чтобы не влететь в них лицом вперед.
– Проклятье! – вновь выругался Хаджар.
Ему казалось, что чем быстрее он двигался, тем быстрее сверху откалывались все новые плиты. У простого смертного в такой ловушке не то что шанса не было бы, он, скорее всего, даже не понял бы, что именно отправило неудачника к праотцам.
На ходу вытаскивая клинок, Хаджар проскользил под очередной плитой. На этот раз она упала не позади, а прямо перед его лицом. Хаджар пригнулся так низко, что Карисе пришлось выставить перед лицом свой талмуд, чтобы не пропахать камень носом.
В прыжке, на развороте, Хаджар нанес стремительный рубящий удар. С режущей кромки клинка сорвался синий, с черным, полумесяц. Рассекая падающие камни, он оплелся вокруг несущей колоны и, не встретив особого сопротивления, легко её разрубил.