— Вместе мы никогда не умрем…

— Еще глубже! — потребовала Серафина.

Дубовое древко лопаты натерло руки до кровавых мозолей, но Брэден не спорил и не жаловался. Он видел, как трясет Серафину, видел ужас, отражающийся на ее лице, и продолжал копать.

— Как глубоко? — спросил он, не преставая рыть.

— На шесть футов, — ответила Серафина. — На шесть футов вниз.

Когда Брэден закончил копать, Серафина спрыгнула в яму и положила плащ на дно. Она как можно сильнее вдавила полы плаща в землю, а затем еще прижала их ладонями. Плащ сопротивлялся, шипел и стучал, как змея.

— Закапывай! — резко велела Серафина Брэдену. Ее голос неожиданно стал очень похож на голос плаща. — Зарой его, Брэден, зарой… — прошипела она.

С расширившимися от ужаса глазами Брэден принялся торопливо засыпать яму землей. Сначала горстями, потом лопатой. Земля постепенно заполняла могилу, а Серафина все стояла, прижимая плащ ко дну, и ей казалось, что она его топит. Ее тоже постепенно облепляла со всех сторон земля.

— Вылезай оттуда, Серафина! — позвал Брэден.

— Просто надень меня… — шипел плащ.

— Закапывай! — пронзительно закричала она, придавливая сопротивляющуюся ткань обеими руками. — Похорони его!

Она согласилась вылезти только тогда, когда земля обступила ее со всех сторон, а плащ остался на дне под плотным слоем почвы. Брэден вытянул подругу наверх. Они вдвоем закидали яму землей до самых краев, а после как следует утоптали эту землю.

Потом, встав на колени, они мастерком нанесли сверху на утоптанную почву толстый слой цемента.

— Больше, — просила Серафина, — чем толще слой, тем лучше.

Тщательно нанеся цемент, они вставили кирпичи на свои места. Сырой цемент проник в щели между кирпичами и быстро схватился. Кирпич за кирпичом, они заложили черный плащ. Кирпич за кирпичом, заставили утихнуть шипение. Кирпич за кирпичом, они похоронили своего врага.

Наконец друзья завершили свою работу. Цемент затвердел. И все равно Серафина опасливо и с подозрением косилась на кирпичный пол, словно ожидала в любой момент увидеть, как черные полы тянутся сквозь щели в цементе, словно пальцы привидений, или услышать злобное шипение, призывающее ее надеть плащ.

Они похоронили одновременно и Юрайю, и черный плащ. Раз и навсегда.

Черный плащ и его пленник навсегда останутся шипеть от злости под прудом, в безымянной могиле, под слоем цемента и кирпичей.