— Я не еду в Памплону, — покачал я головой.

— Но… как же? — кузен ошарашенно распахнул глаза, а я поспешил пояснить свое решение.

— У меня было время, чтобы подумать. Я в Памплоне не нужен. Люди устали от войны. Если я вернусь, это быстро станет известно чистым. Тогда вас в покое не оставят. Нет уж, Диего Кровавый мертв, сгорел в Сарагосском крематории, и пусть оно так и остается.

— Ты же сам понимаешь, что нас и без тебя надолго в покое не оставят, — возразил Доменико. — Они не успокоятся, пока не умиротворят весь север Ишпаны.

— Все так, — согласился я. — Но, надеюсь, вы сможете воспользоваться передышкой и сделать так, чтобы им просто невыгодно было, как ты выразился умиротворять.

— Ладно, — помолчав, признал Доменико. — Может, ты и прав. Значит, уходишь. Скажешь, куда?

— Конечно, дружище, но ты мог бы и сам догадаться. Все дороги ведут в Рим, так ведь? Мои враги никуда не делись. Глупо воевать с ними здесь, если сами они в столице.

Доменико застыл на секунду, осознавая сказанное, а потом оглушительно расхохотался.

— Одна из лучших новостей за последнее время. Эх, жаль я не смогу увидеть физиономию отца, когда он узнает об этом. Ты ведь не думаешь, что можешь заявиться в Рим и не войти при этом официально в семью?