— Адвокат сказал, что тебе светит не более трех лет. Конечно, прокурор на стороне Наумова. У того отыскалась очень ужа ярая подруга, которая требует высшей меры. Но Саша сказал, что за аффект более трех не дадут, я еще конечно поговорю…

— Оставь все это, — буркнул Макс, перебив отца, — я виноват, и должен получить по заслугам.

— Немедленно прекрати! Мы растили тебя не для того, чтобы ты гнил в тюрьме из-за убийства мерзавца, вроде Наумова! Этот мудак достоин смерти, слышишь?!

— Мы не боги, не нам решать, кто должен жить, а кто умереть. Я это понял еще в Чечне. Знаешь, скольких я убил там?

— Это война…

— А какая разница, где убивать? На войне или у себя во дворе?

Иван умолк, взглянув в глаза сына.

— Я убивал только тогда, когда моей жизни угрожала опасность, — вновь заговорил Максим, — а теперь я позволил своему умению взять над собой верх. Меня осталось только убить, как загнанную лошадь…

— Тем не менее, я вытащу тебя, клянусь.

— Я в тебе никогда не сомневался, отец. Но лучше бы ты нашел Лену.

— Я найду, клянусь. Чего бы мне это не стоило…

Максим поднялся.

— Суд назначили через три дня.

— Так скоро? — удивился Макс.

— Я подергал за некоторые ниточки, — пояснил Иван, — возможно, мы выбьем условное…

— За убийство условное не дают.

— Семеновым дадут, — гордо сообщил Иван, — я зайду завтра.

Максим кивнул. Ему было все равно.