38.
Ольга проснулась неожиданно. Она ни как не могла понять, что заставило ее проснуться, и поэтому села и прислушалась.
Темная комната была тихой. Ни где не было слышно голосов детей, и Вани не было рядом.
Оля встала с постели, и щелкнула выключатель. Свет моментально осветил, пустую комнату.
Семенова вышла в коридор, и тот был пуст. Где все? Куда могла в мгновения ока подеваться ее огромная семья?
Ольга тщательно завязала полы своего халата, и осмотрела комнаты на втором этаже. Нигде никого. Ни записки, ни какого-нибудь знака, чтобы женщина могла догадаться, что к чему…
Неожиданно сзади послышались шаги. Ольга оглянулась, но никого рядом не оказалось, только легкая тень мелькнула на лестнице вверх.
Женщина двинулась за ней следом.
— Ксюшенька это ты?
Но Ольге никто не ответил.
Женщина поднялась на третий этаж, там царил полумрак, двери были все распахнуты, и то тут то там что-то валялось, словно в спешке брошенное кем-то.
Ольга шла по пустому коридору, заглядывая в распахнутые двери, но там было так же пусто, как и везде. Заметив жуткий бардак в комнате Натальи, Оля очень испугалась. Что если это утренний гость?
Женщина бросилась прочь с третьего этажа, вниз и вниз, выскочила на улицу и направилась к штабу охранников, где горел свет. Их маленький домик был у ворот, и Ольга, нервно оглядываясь, миновала огромный двор.
Она вбежала по ступенькам, толкнула дверь, но домик оказался пуст. На столе дымился кофе, лежал раскрытый журнал, дымилась сигарета, а охранника нет. Женщина осмотрела дом, но никого не обнаружив даже в туалете, решила вернуться в свой дом. Она вышла из домика, и неожиданно осознала, что свет во всем доме погас. Волоски на затылке женщины зашевелились. Она кинулась к парадной двери, уже не контролируя дрожь и панику.
Дверь оказалась запертой. Разве она ее запирала, когда уходила? Нет. Более того, Ольга хорошо помнила, что оставила дверь п р и о т к р ы т о й.
Оля побилась у двери несколько секунд, и бросилась к двери, что вела из сада, прямиком на кухню.
Темный сад, покачивая жуткими скрюченными ветвями, угрожающе шелестел. Ольга могла поклясться, что слышала шаги за спиной, но обернуться боялась. Что если там правда кто-то есть? Что если это не ее воспаленная фантазия?
Женщина рванула кухонную дверь, и та легко открылась. Ольга забежала на свою кухню, и замерла в темной тишине. Она помучила выключатель, но свет так и не зажегся. Женщина на ощупь нашла ящик в кухонном столе со всеми столовыми предметам, и достала кухонный нож.
Хлопнула где-то дверь. Ольга тихо заскулила, ощущая, как холодные слезы текут по ее щекам. Ее охватил ужас, кровь леденела в жилах, но женщина двинулась к ближайшему телефону, который стоял на красивом столике в гостиной. Семенова холодными пальцами взяла трубку, приложила ее к уху, и ей тут же ответили судорожные, короткие гудки, извещающие о каких-то авариях на линии. Телефон не работал.
Неожиданно вспыхнул свет. Ольга вздрогнула и оглянулась. На большом обеденном столе лежал большой лист бумаги. Женщина подошла, и увидела смутно знакомый почерк. Это что? Она сама писала? Почерк уж очень походил на собственный, Ольгин. Женщина взяла бумажку, и прочла: «Я не могу жить с сознанием того, что моя дочь мертва. Простите меня, я слишком слаба, что бы жить с таким горем на сердце. Ольга».