– За то, что не воспользовался ситуацией и… помог мне.

– Пожалуйста, Елена Петровна, – насмешливо произносит он и отпускает мое плечо. А затем как-то неожиданно убирает мои волосы на одну сторону и медленно тянется к моей шее. Резко вскакиваю с полки.

– Мне в туалет надо, – брякаю первое, что приходит на ум. Хотя мне действительно туда надо.

– Отлить?

– Ага, – киваю как болванчик, устремляя взгляд на свои босые ноги. Кошмар. Просто лютый треш.

Засовываю грязные ноги в сапоги, достаю первую попавшуюся длинную кофту из чемодана и надеваю на себя. Быстро наливаю воду в поилку и насыпаю корм Офелии, а дальше под зорким взглядом моего попутчика начинаю копаться в чемодане. Кстати, почему он здесь, а не под сиденьем? Ай, плевать. Достаю одежду, чистое белье, косметичку и полный пакет гигиенических принадлежностей.

Идти сейчас в туалет и оказаться там снова запертой – совершенно не страшно. А вот увидеть свое отражение в зеркале… очень страшно. Такого кошмара на своем лице я еще никогда не видела. Отекшая, с шишкой на лбу и опухшей слева губой. Судя по слегка перекошенному рту, у меня и вправду инсульт. А нос? Что я им делала? Почему он такой красный и отечный?

Снимаю с себя кофту и скидываю в пакет. Да, я самая что ни на есть алкоголичка с голой грудью, и чужая майка тут ни при чем. И вот такой я спала на незнакомом мне мужчине? Боже, так низко я еще не пала. Узнали бы об этом мама с папой…

Собравшись с духом, я ополоснула лицо холодной водой и тут же приклеила патчи под глаза. А дальше начала протирать свое тело салфетками и, в буквальном смысле, драить свои зубы до блеска. И только во время чистки зубов перед глазами встала картинка, как Демьян просит повторить за ним «Папе сде–, папе сде–, папе сделали ботинки». Это никакое не «папизде»! Боже, а ведь я очень… очень много раз произносила эти слова. Кажется, я реально бледнею, когда в голове появляется четкий кусочек из вчерашних событий:

 «– Давай заново, Ленок, папе сде–, папе сде–, папе сделали ботинки. Только главное быстро произноси! Ну, что ты тормозишь?

 – Я не понимаю почему папе сделали ботинки. Как их можно сделать? Изготовить тогда уж. Да и как-то это звучит бессмысленно. В чем суть?

– Суть в том, что ты не Елена Петровна, ты ЕЗ.

– В смысле?

– В смысле ты Елена Заебовна.

– Ну, знаешь ли!

– Знаю. Пей и повторяй, – протягивает мне очередную порцию коньяка, которую я быстро опрокидываю в себя, закусывая наивкуснейшей колбасой. Возможно, она из бумаги и крысы, но очень уж вкусная. – Не нравятся ботинки, будет тебе другое.  Повторяй за мной, Елена Заебовна: Папе сде–, папе сде–, папе сделали укол. Прямо в ху–, прямо в ху–, прямо в худенький живот…»

Краска моментально приливает к лицу. Боже, как же стыдно…. «Ленуха, можно я полижу тебе ухо?» Это что еще такое? Откуда это в моем сознании?

– Вот же гад гадский!

– Елена Петровна, у тебя там все в порядке? – слышу за дверью уже хорошо знакомый голос. – Тут как бы люди ждут, – сто лет будет жить!

– Отвали, – за всей злостью в голосе произношу я. Никогда я такого себе не позволяла, но тут почему-то стало дико обидно за все.