— О чем? — сухо спросил я, убирая смартфон в карман и доставая ключи.

Ежась от ветра, Майя робко шагнула ко мне, вытянула руку и тут же, поймав мой взгляд, отдернула.

— Я не хотела… — потупившись, пробормотала она.

Я пожал плечами. Было неважно, хотела она или нет — значение имело только то, что она сделала.

— Я тебе доверял, а ты меня использовала. Поступила так, как я бы никогда с тобой не поступил. Честно, я разочарован, — я отвернулся к подъезду и взялся за ручку. — Если хочешь поговорить, поговорим завтра. А сегодня я устал.

Тяжелая дверь начала со скрипом отворяться. Будто аккомпанируя ей, сзади раздался всхлип, а следом еще один и еще — все чаще и отчаяннее. Не выдержав, я все-таки обернулся. Опустив голову, прижав руки к груди, Майя плакала. Не наигранно, как плачут на публику, когда хотят вызывать жалость, а по-настоящему — горько и навзрыд, как плачут, когда теряют что-то ценное.

Ветер, усилившись, вовсю трепал полы ее пальто, пытался залезть под воротник и сдернуть с шеи тоненький шарф. Всхлипывая, она жалась на месте, мелко подрагивая то ли от холода, то ли от слез, которые безостановочно бежали по ее щекам. Что с ней случится, когда за мной захлопнется дверь?.. Как бы ни сердился, я просто не мог оставить ее один на один с этой ледяной темнотой. Когда мне было плохо, я собрался к Лесе, а ей, похоже, больше не к кому было идти.

Пальцы сжали дверную ручку и распахнули ее пошире.

— Пойдем, у меня поговорим, — сказал я. — Здесь холодно.

Вздрогнув, Майя подняла полные слез глаза — не радуясь, а скорее удивляясь, словно не веря, что я ее позвал.

— Прости… — всхлипнула она и торопливо шагнула к подъезду.