— Очень надеюсь, ты будешь молчать, — выглядывает она из-за дверцы и закрывает ее обратно. Но вида ее тела мне достаточно, чтобы не только молчать, но и, замерев, наслаждаться тем, как вода стекает по ее телу, как она поднимает руки к тяжелой копне волос, поднимая и большую грудь, в которую я скоро снова уткнусь. Оближу сосок. Потом второй. Чер-рт. Да, я замер, но моя рука живет свой жизнью, уже терзая шорты, которые кажутся до боли тесными.
Да, детка. Пожалуйста, мойся подольше. Чтобы я наконец вспомнил о наличии у себя члена. И я беру его в руку, крепко сжимаю в кулаке, начиная буквально вбиваться в него, чувствуя, как тело сковывает горячее желание. Как похоть хлынула потоком по венам, концентрируясь в одном конкретном месте. Яйца уже жжет, а член становится все больше, готовый вот-вот взорваться только от того, как Лида принимает душ. Я бы сейчас отдал почти все, чтобы зайти к ней в это царство пара и воды, чтобы дернуть за голову и впиться в шею, чтобы вылизать каждую каплю с груди, чтобы прикусить сосок, чтобы рукой ощутить, как набух ее клитор. Я бы отдал почти все, чтобы войти в нее прямо сейчас, долбить матку, а не свой кулак.
— Не кончай, — вдруг слышу ее голос и открываю глаза. Она стоит перед экраном в одном полотенце и повторяет. – Не кончай.
— Да ты издеваешься? — реально рычу. Как вообще можно о таком просить. – Я же тебя затрахаю, когда мы одни останемся.
— Буду надеться, что это не пустые слова. Спокойной ночи, Котяра.
Она отключается, а я так и сижу с рукой в шортах. С трудом, но вытаскиваю, буквально падая на кровать и сжимая челюсть. Дрянь. Она еще поплатится, когда будет молить меня, чтобы я наконец кончил и оставил ее в покое.
Глава 58. Мышка
— Мам, мам! Давай туда! — кричит Тихон, показывая на небольшой песчаный берег, скрытый камышами, и я направляю руль туда. Зря что ли Софа корзинку с едой собрала. Надо и перекусить после купания.
— Эй, ты не так резко наклоняйся, — удерживает Камиль Тихона, пока тот весело хохочет и ловит волны. – Чувствую себя инвалидом.
— Отчего это?
— Ты за рулем, — делает он глаза еще больше, а я не могу не рассмеяться. Да, для мужчины женщина за рулем настоящий стресс, но вчера, предлагая мне покататься на лодке, он не учел одного. Управлять он ею не умеет. Так что с утра, когда мы загружались, вышел небольшой конфуз.
— Пока ты не умеешь, я тебе не доверю возить моего сына, уж извини, унижаю твою мужскую гордость.
— Я отыграюсь, — подмигивает он, а я закатываю глаза.
— Смотри, как бы на выброс твоего тестостерона сюда не сбежались все русалки.
— Самая главная уже здесь, — выразительно смотрит он на верх моего купальника, который совершенно не скрывает вставшие соски. И если десять минут назад они стояли от прохладной воды, то теперь я могу точно сказать, кто в этом виноват. Вернее, чей жадный взгляд. Я его еще вчера на себе чувствовала, пока устроила Камилю водное представление в душевой. Все тело горело, словно он был не на той стороне, а за стенкой, готовый вот-вот ворваться в кабину и поглотить меня.
— А ты можешь думать о чем-нибудь другом?
— А ты? – выразительно выгибает он бровь, и я отворачиваюсь. И облизывая губы, киваю и прячу улыбку. Обвиняю его в порочности, а сама думаю только о том, как мне хотелось вчера позвать его. Тихон уже спал. И я знаю, что одно лишь слово, и Камиль немедленно оказался бы рядом. О да, сегодня я сама веду себя как похотливая кошка, то и дело рассматривая совершенное тело Камиля, которое он словно специально выставляет на показ. Знает на что давить, Котяра...
Тем не менее. За всем этим желанием, счастьем, удовольствием просто быть рядом с ним, видеть, как он нашел общий язык с Тихоном, скрывается одна очень опасная мысль. Надолго ли все это. Заслужила ли я это. Как скоро жизнь снова окунет меня лицом в вязкую жижу реальности.
От пагубных мыслей меня отвлекает плеск воды. Камиль выпрыгнул из лодки, когда я притормозила ее. Он сбросил якорь и помог Тихону выбраться, чтобы тот тут же побежал строить замки из песка с помощью своего набора для песочницы.
— Мам, смотри, какие камушки! Я из них окошки сделаю.