Совершенное лицо Ким Кайли было обращено к небу, глаза ее прикрывали темные очки. Согнутые пальцы правой руки все еще сжимали пистолет. Римо отвернулся.

– Откуда ты знал, что ее надо убить? – спросил Чиун.

– Да уж знал, – спокойно ответил Римо. – А откуда ты знал, что надо убить его?

– Он был предводителем; если мы стремимся к миру, он должен был уйти.

– Ты ждал довольно долго, – сказал Римо. – Я тут ковылял вслепую, а тебя нигде не было.

– И все-таки я тебя нашел, – отозвался Чиун. – Я просто следовал за топотом ломящегося напролом быка, и, разумеется, это и был ты.

– Я не понимаю, чего они хотели добиться, – сказал Римо.

– Они пытались каждого из нас заставить поверить, что другой ранен. Мы были их “двумя сливами”.

– Две сливы, разделенные, сокрушены, – повторил Римо.

– Верно. Они решили так: если каждый из нас подумает, что другой в опасности, мы ослабим нашу защиту и станем уязвимыми, – пояснил Чиун.

– А ты не был ранен? Тебе не грозила никакая опасность?

– Разумеется, нет, – с презрением отозвался Чиун. Он наклонился и поднял кусочки разбитой маленькой черной коробочки. – Это всего лишь какое-то механическое устройство, одно из таких записывающих приспособлений, которые не воспроизводят телевизионной картинки, а только один звук. Я раздавил его, когда этот неразборчивый визг стал совершенно непереносим.

– Итак, нас не удалось разделить, и мы не были сокрушены, – сделал вывод Римо.

– Как будто какая-то горстка варваров могла бы сокрушить Дом Синанджу, – заявил Чиун.

Двое мужчин помедлили, оглядываясь вокруг. Лужайки были пусты насколько хватало взгляда. Семья Во рассеялась.