ГЛАВА 13

Джорджио Браманте был образцовым заключенным. В большом черном портфеле Мессины в то утро лежало его полное тюремное досье, и комиссар внимательно просматривал собранные в нем документы, пока штабной автобус пробирался по забитым машинами улицам от Монти до Авентино. Профессор провел в тюрьме четырнадцать ничем непримечательных лет, после того как был признан виновным в убийстве. Его судебный процесс вызвал тогда в обществе массу противоречивых эмоций. Никому не нравятся истории о пропавших без вести детях, не расследованные до конца. Никому не доставило удовольствия расследование, окончившееся полным провалом, потому что полиция сваляла дурака, причем на сей раз самым неожиданным образом: невинного человека, Браманте, засадили в тюрягу, а виновных, студентов, которые, видимо, и похитили его сына и решительно отказались что-либо сообщить о его судьбе, выпустили на свободу.

Пятерых из них, во всяком случае.

Коста слушал пояснения Бруно Мессины, а сам всю дорогу смотрел на внимательное лицо Фальконе, читая на нем мысли коллеги, и потихоньку приходил к выводу, что дело Браманте по-прежнему не закончено — по крайней мере для этих двоих. Лео в тот период как раз ожидал повышения по службе: многообещающий инспектор под началом отца Мессины, тоже комиссара полиции, которого с позором выгнали со службы, после того как возбужденное им дело против студентов окончательно развалилось. Карьера Мессины-старшего рассыпалась в прах из-за того, что произошло после таинственного исчезновения Алессио Браманте. И это до сих пор причиняло боль его сыну. Они принадлежали, и это было известно во всей квестуре, к семье полицейских, история которой насчитывала уже несколько поколений. Полицейский мундир и служебный долг были у них в крови. Существовали также и причины профессионального свойства, почему и Мессина, и его отец были крайне недовольны подобным исходом. И Фальконе, несомненно, разделял их чувства. Дела, связанные с пропажей детей, требовали большей решительности и от родителей — Беатрис Браманте, хотя и развелась с мужем, пока он сидел в тюрьме, по-прежнему проживала в Риме, — и от связанных с этим делом офицеров полиции.

Перони, всегда стремившийся сразу перейти к сути дела, дождался, когда автобус объедет скопившийся возле Колизея транспорт, и спросил:

— Напомните мне, пожалуйста, почему эти подонки не оказались за решеткой?

— Из-за адвокатов, — презрительно бросил Мессина. — Те заявили, что это совершенно невозможно.

Фальконе погладил серебристую козлиную бородку и испустил долгий, тяжелый вздох.

— Это очень важно, все сейчас вновь обсудить, комиссар. Тогда нам обоим станет ясно, что перед нами за проблема. В отличие от вас я был тогда там…

— А то я не знаю, — проворчал Мессина, мрачный и нахмуренный.

Фальконе и глазом не моргнул в ответ. Коста не раз был свидетелем того, как Лео справлялся и с более сложными ситуациями, чем спор с молодым, не в меру честолюбивым комиссаром, всего несколько месяцев назад занявшим этот пост.

— Вот и хорошо. Тогда позвольте все объяснить. Было две причины, по которым против студентов Браманте не выдвинули обвинений. Первая — не нашлось улик. Сами они не представили ничего. Судмедэксперты тоже ничего не дали. Трупа у нас также не было. И никаких зацепок, ни единого намека на то, куда мог деться мальчик или что с ним случилось. Одни подозрения, основанные в основном на нежелании студентов предпринять хоть что-то, чтобы помочь самим себе. У нас не имелось ничего, на чем можно было бы выстроить обвинение…

Бруно Мессина, человек весьма плотного телосложения, с густой черной шевелюрой и странным подвижным лицом, на котором часто и быстро менялось выражение — от вежливого до злобно-угрожающего, — проворчал:

— Я наверняка выбил бы из них показания.

— Ваш отец тоже так считал. Но просчитался. Тогда он запер главаря этой шайки наедине с Джорджио Браманте на целый час в маленькой тихой камере в самом конце коридора в подвале дома, который мы все отлично знаем. И это подводит меня ко второй причине, почему никому не было предъявлено обвинений в связи с исчезновением Алессио. Не хочется напоминать вам об этом, но за час Браманте избил несчастного парня до потери сознания. Лудо Торкья умер в машине «скорой помощи» по пути в больницу, и я был там вместе с ним. После чего мы по уши увязли в делах о нарушении прав человека, и адвокаты сделали все, чтобы остальные подозреваемые, если они еще не узнали об этом, смогли убраться подобру-поздорову, никому не проболтавшись. И все потому, что мы допустили убийство одного из подозреваемых, по сути дела, у нас на глазах.

И Фальконе бросил на Мессину такой взгляд, какой он обычно приберегал исключительно для нахальных и мало что соображающих новичков-полицейских.

— И дело закрыли, — без всякого выражения подвел итог инспектор.