— Кроме тех случаев, когда заключаем сделку и выполняем ее условия, — закончил Иен, и я широко распахнула глаза.

— Ты имеешь ввиду, что кто-то заключил сделку и попросил альва убить меня?

— Боюсь, что это может оказаться правдой, — подтвердил Иен, и я совсем приуныла. Час от часу не легче!

— Может, это он пытался убить меня на корабле? — вспомнила я.

— Подожди, — Иен нахмурился, — помнишь, ты говорила, что от него пахло полынью? Мы еще искали тех, у кого подобные духи?

Я осторожно кивнула. Конечно, то, как я перенюхала весь первый класс парохода, я никогда не забуду.

— Это не парфюм, а его естественный запах, — Иен стукнул себя по лбу. — Как же я раньше не догадался! У всех альвов есть свой собственный индивидуальный запах, присущий только одному альву- как правило, смесь древесных, травяных и цветочных ароматов.

Бергамот и лимон, — всплыло у меня в голове. Вот оно что- Иен не поклонник этих запахов и не обливается с утра парфюмом, это просто его личная особенность!

Мысль о бергамоте и лимоне снова пробудила в голове ненужные воспоминания, и я быстрее уткнулась в газету, чтобы не покраснеть. Сделав вид, что углублена в чтение, сначала я просто пробегала строчки глазами, ничего не видя, а потом они начали складываться в имеющие смысл фразы и предложения. Гаденыш Фердинанд снова прошелся по моей семье- на третьей странице красовалась статья "Преступления против народа Эггериона", перечисляющая особняки, кареты и драгоценности, которые закупала моя семья десятками, сотнями и тоннами, и сравнение с нищенской жизнью, которую вел простой люд. Ложь! Я же помнила, как мы жили — мама занималась благотворительностью, и всю жизнь мы жили в двух местах, дворце и загородном особняке, не покупая никаких новых имений. Тщательно изорвав газетный лист на мелкие клочки и потоптавшись по ним, я перевела взгляд на альва.

— Нам нужно найти способ встретиться с Альбертом и расспросить его о железных людях, — со вздохом произнесла я. — Я должна сделать все, что могу и не могу и выдворить Фердинанда из страны.

— Тогда делаем то, что получается у нас лучше всего, — с легкой улыбкой произнес Иен, и я снова чудовищным усилием воли удержалась от того, чтобы не покраснеть, как помидор, — собираемся на бал!

— Чтобы поговорить с Альбертом? — догадалась я. — но ведь в прошлый раз нам нужно было пойти на маскарад, потому что у дома бывшего жениха меня могли ждать. А сейчас все по другому- никто не знает, зачем мы здесь и с кем будем встречаться. Поэтому мы можем просто нанести ему визит-главное, убедиться, что за нами не следят.

Тут я почувствовала, что внутри словно образовалась Антарктида.

— ОНИ знают, где мы живем, — одними губами прошептала я, особо выделив слово "они".- если они не совсем тугоумные, то вчера они проследили за нами от кафе. Стоит нам показаться из дверей гостиницы- и они увидят, что я не умерла, и предпримут новую попытку.

Тут мне снова поплохело- я представила, что убийца проследил за нами вечером, тайком проскользнул по лестнице на второй этаж и бродил всю ночь по коридору, выжидая удобный момент. Как наяву, я увидела косую тень, падающую на ковровое покрытие коридора, легкий скрип половиц от осторожных шагов и блеск луны на длинном лезвии ножа. Брр!

— Не переживай, я поставил барьер от волшебного народа, — утешил Иен, правильно истолковав то, как я вздрогнула. — Никто не мог проникнуть в гостиницу. Однако ты права- нам следует замаскироваться так, чтобы нас не узнали, и сегодня же переселиться в другое место.

— А ты сможешь узнать альва в толпе людей? — спросила я, хотя уже догадывалась о том, каким будет ответ- если бы все было так просто, Иен давно бы разглядел преступника- хотя бы среди пассажиров парохода. Там у нас было достаточно времени, чтобы приглядеться друг к другу.

— Только если он будет ворожить, — ожидаемо ответил Иен, и я вздохнула. Пока что неуловимый охотник за моей головой предпочитал действовать человеческими способами- ядом и снотворным- а не магическими, что делало попытки обнаружить его на порядок сложнее.

— Зато мы можем быть почти уверенны, что он не станет стрелять, — обнадежил меня Иен. — Он не сможет прикоснуться к железу, не ожегшись — то есть, не сможет ни зарядить пистолет, ни удержать его в руках. Поэтому он и пробовал подсыпать тебе дурманный вереск — его он хотя бы может взять в руки. К тому же, альвы не любят некрасивое- а смерть от пули некрасива. Вокруг кровь, лицо жертвы искажается гримасой боли. С дурманным вереском другое дело- смерть от него похожа на сон, в который проваливаешься и не можешь проснуться.

— Хватит, — слабо прошептала я и откинулась на спинку кресла. Перед глазами все плыло, в ушах звенело так, словно вредные мальчишки-пажи продудели мне дудкой прямо в ухо. Описываемые в красках картины моей возможной гибели меня совсем не воодушевили, пусть я даже ее и избежала.