— Мисс Форксон? Вы не простудитесь?

— Нет, что вы, — нежно произнесла я и направилась к нему. Больше на балконе никого не было, и мне пришла в голову запоздалая мысль, что если это преступник, он может запросто опять вытолкнуть меня за перила. Глупости, Иен рядом, если что, он меня вытащит, — успокоила я себя и сделала еще шаг. — В зале так душно, я вышла подышать свежим воздухом.

Виконт озадаченно посмотрел на папиросу в своей руке- всю его фигуру уже окутал вонючий, плотный дым, совсем не похожий на свежий воздух.

— Ой! — я "неожиданно" потеряла равновесие и упала прямо на руки виконту. Папироса, к счастью, улетела в море, и зловонный дым перестал прибывать. — Я такая неловкая, простите! — Я подняла голову и попыталась принюхаться, но от сигаретного дыма у меня полностью отшибло обоняние. Нужно подождать, пока ветер не унесет эту вонь, — решила я.

Но тут виконт сделал нечто весьма странное- вместо того, чтобы послушно смотреть мне в глаза и млеть, он вдруг заблеял какие-то извинения и со скоростью света исчез в салоне. Я ошарашено смотрела ему вслед- вот так удар по моему женскому самолюбию! В первый рез решила с кем-то пофлиртовать, а объект спасся бегством!

— Ну что? — Иен возник в дверном проеме с обеспокоенным видом приблизился ко мне, — получилось?

— Нет, — я обвиняюще ткнула в него пальцем. — Он сбежал! А из за его вонючей папиросы я не успела ничего почувствовать!

— Сбежал? — непонимающе переспросил Иен.

Я оскорблено сложила руки на груди. Смейся, Иен, смейся сколько угодно, из-за тебя я выставила себя дурочкой, от которой сбегают даже разряженные, как павлины, виконты!

Однако он не стал смеяться, а вместо этого взял меня за руки и серьезно произнес:- Вот дурак!

Я вскинула на него вопросительный взгляд.

— Если он сбежал от тебя, Вайолетт, то он настоящий, непроходимый, неисправимый тупица, — негромко произнес Иен. — глупее не бывает! — мои губы дрогнули, и он вдруг подался вперед и поцеловал меня.

Его поцелуй обжег меня, словно огонь- мотылька, и точно так же ослепил и дезориентировал. В нем не было не капли нежности- только желание, искушающее, влекущее, отчего я на мгновение потеряла голову. Одна его рука забралась мне в волосы, вторая- крепко прижимала за талию, и казалось, что там, где он касается меня, остается пылающий след. Собрав волю в кулак, я оттолкнула его и…

— Кхе кхе, — раздалось от дверей, и мы с Иеном одновременно развернулись к певице, которая бросила на нас уничтожающий взгляд и, развернувшись, удалилась с видом оскорбленной невинности.

— Что вы себе позволяете! — накинулась я на Иена и залепила пощечину, от которой он даже не поморщился.

— Вы собрались улыбнутся, — без тени раскаяния сообщил он. — Вы же говорили, что я должен остановить вас любым способом, на мое усмотрение- вот я и остановил.

— Говорила, — вспомнила я и тут же сжала кулаки, — Ну и что! Не смейте больше так делать, понятно? Вы представляете, как вы все усложнили?

— Не беспокойтесь об этом, — спокойно отозвался он, и на его лице возникла его привычная легкая, неуловимая улыбка, от которой я слегка отвыкла за время его пребывания в шкуре "дядюшки"- Иен почему то изобразил его этаким весельчаком — балагуром и постоянно то подшучивал, то нес полную околесицу, улыбаясь при этом во все сорок зубов.

Не говоря больше не слова, он за руку потащил меня в салон, где прокричал: "Минуточку внимания!", не выпуская моей руки.

Мадемуазель Бовинер и синьора Грицельти, шепчущиеся на диване, пронзили нас одинаковыми испепеляющими взглядами- видимо, франкийка уже успела поделиться увиденным. Остальные просто замерли и с удивлением переводили взгляд с моего пылающего лица на наши сцепленные руки.