Софа погладила рукой ему плечо:

— Мне и Александру нужна выходная модная одежда, дабы не стыдно было показаться в обществе, и для меня ещё одно дорожное платье.

Портной секунду как-будто к чему-то прислушивался, взглянул опять на меня, наморщил лоб, силясь что-то вспомнить, но знахарка его снова отвлекла:

— Ещё я попрошу Вас помнить: Александр старше, чем выглядит. Ему четырнадцать с половиной лет. И гардероб ему нужен соответствующий.

— Не извольте беспокоиться, уважаемая Софья Марковна. Я разбираюсь в людях и тут ясно вижу перед собой серьёзного молодого человека.

Хм… похоже, мне надо морду лица попроще сделать, а то встречные, не ровен час, будут принимать за карлика неопределённого возраста.

Блин… а ведь Софа старикану мозги запудрила, прямо у меня на глазах. И ловко так, я даже не сразу сообразил, даа… а старичок уже и не сообразит теперь. Она, когда его плеча касалась, память почистила посылом или просто загипнотизировала. Не хочет знахарка никаких ассоциации меня с семьёй Воронцовых! Ну и правильно делает, не хрен светиться.

Обмеры и вопросы по фасону одежды заняли намного меньше времени, чем в Канске. Всего через полчаса мы сидели в тёплой компании семьи портного и пили вкусный чай с мятой. Его жена полностью соответствовала описанию моей… хм… воспитательницы. Чем-то неуловимо напоминает бабу Вожу. Окружила нас заботой и вниманием. Закормила. А под конец, узнав о цели посещения Красноярска, уведомила о нашем переезде из гостиницы на новое место проживания — к ним. Муж её бурно поддержал.

Как мы ни отбрыкивались и ни твердили, что неудобно, отвертеться всё равно не удалось. Нам пригрозили в противном случае не дружить домами. О как! Против такой угрозы мы не смогли устоять. Хозяева быстренько послали прислугу в гостиницу за нашими вещами, обрубили пути к отступлению, так сказать. И предоставили в личное пользование очень хорошие просторные комнаты. Они раньше принадлежали детям, но с недавнего времени стоят пустые: дочка вышла замуж и перебралась к мужу, а оба сына учатся в Санкт-Петербурге.

Мне больше всего кровати понравились — широоокие, матрас мяяягкий, одеяло пуховое. Узкие и жесткие гостиничные не идут ни в какое сравнение с этим… Этим… Да на такую кровать после наших шкур и топчанов молиться надо! Ёёё малай, неужели как люди поживём? Оооо… это сладкое слово цивилизация.

Дружное портняжное семейство знало все местные новости и, разумеется, дома, выставленные на продажу, и их хозяев. Поэтому назавтра мы с Софой наметили пройтись по городу и взглянуть, для начала лишь внешне, что тут вообще хотят продать. Надо ковать железо, хм… не отходя от кассы.

Походили, посмотрели и нашли приемлемыми для нас лишь три варианта. Скудноват здесь выбор. Красноярск по площади в общем-то небольшой, сейчас он не занимает, наверно, и пятой части от того, в котором я когда-то бывал. Естественно, мы можем объявить о желании приобрести дом, и тогда появятся новые варианты, но цена, как сказал Валерий Яковлевич, будет раза в полтора, а то и в два выше. Ладно, через пару дней, в новой одёжке нанесём визиты по заинтересовавшим нас адресам, посмотрим дома изнутри и, надеюсь, найдём нужное.

Чтоб не терять время, я на следующий день решил сходить посмотреть на обустройство в городе кузнеца из Канска, его, насколько помню, зовут Валерьянов Потап Владимирович. Узнал у приютивших нас хозяев, где примерно он проживает. Район дальний, но по лесу приходилось и не такие кругаля выписывать. Уверил заволновавшуюся Софу, что буду очень осторожен, не полезу в неприятности, хулиганить не стану, и потопал.

Нашёл довольно быстро, постоянно на звон ориентировался. Мастерская у него, честно говоря… хреновая: огромный длинный сарай, куча щелей в стенах. В одном конце два горна огнём пышут и молотобойцы железо месят, в другом паровик пыхтит и два токарных станка работают. Несколько парней что-то драят на слесарных верстаках. Самого хозяина нигде не видать.

Охо-хо… станки, конечно, дело хорошее, но я надеялся увидеть здесь производство гораздо совершеннее. Мда, сие есть кузня-переросток, а не мастерская.

— Александр, ты ли это?

О, вот и кузнец нарисовался, а я его прихода и не заметил, впал в прострацию от увиденного. Странно… не думал, что меня узнают. Видок у меня сильно изменился.

— Доброго здоровьичка, Потап Владимирович! Вот зашёл проведать, как вы обустроились.

Мы крепко пожали друг другу руки.

— Ну-ка, ну-ка, дай-ка разглядеть тебя получше. Вижу, подрос. А одет-то словно господин какой!