Ксавье не подозревал, что можно зарабатывать на жизнь таким способом. Хотя, если судить по все более длинным письмам, которые он получал от владелицы кафе – предположительно перед ним именно она, – после того как ей собрались поднять арендную плату, доход от этого заведения небольшой.

Несмотря на его нежелание выяснять отношения с ней прямо сейчас, он знал, что должен пресечь проблему в зародыше, пока владелица кафе стоит напротив него. Его секретарше надоело отклонять ее постоянные телефонные звонки с просьбой поговорить с Ксавье напрямую. И он никогда не увиливал от решения делового конфликта.

– Беда в том, Николь, – он положил руки на письменный стол, – что рынок сильно изменился с тех пор, как вы подписали договор аренды пару лет назад.

– Четыре года назад, – встряла она. – Его подписывал мой отец. Я управляю кафе одна последние три года.

– Ладно, сейчас у меня нет под рукой точных данных, – сказал он, пытаясь оставаться терпеливым, – но я знаю, что рынок еще больше изменился с тех пор. – Он поднял руки ладонями к ней. – Мы не монстры, мы сдерживали увеличение арендной платы на многих наших объектах, потому что мы знаем, как трудно выживать в Лондоне небольшим независимым компаниям. Но время идет.

– Вы знаете, как тяжело управлять бизнесом, не так ли? – спросила она. – И каково это, когда процветающий бизнес начинает разоряться? Это так деморализует. – Она говорила все громче и оглядывала его кабинет с роскошной мебелью и завидным видом на Лондон из окна. Потом она уставилась на Ксавье в упор, ее щеки покраснели, а взгляд стал категоричным.

Ксавье было совестно, но он понимал, что не может раскисать и жалеть ее. Все арендаторы, с которыми он общался в эти дни, слезно рассказывали ему о своих проблемах, прося снизить арендную плату. Он не мог допустить, чтобы личные чувства мешали ему вести бизнес.

– Мы живем над кафе, – произнесла она до того, как он придумал подходящий ответ. – Если мы не сможем вести бизнес, мы потеряем свой дом. Но, по-моему, вам невдомек, что это может для нас означать!

Если бы это было так.

Он начал качать головой, но Николь шагнула ближе к его столу и прижала руки к груди в области сердца. Ее милый носик снова сморщился, и Ксавье стало тоскливо.

– Смогу ли я убедить вас отложить на время поднятие арендной платы? – спросила она дрожащим голосом. – Пожалуйста. Просто дайте мне шанс заняться более доходным делом.

– Как вы собираетесь это делать? – произнес он, искренне заинтересованный. – Разве на Хэмпстед-Хай-стрит нет других кафе?

Она слегка приуныла:

– Да. К сожалению, они есть. Но все они принадлежат крупным корпорациям. – Она махнула рукой. – В нашем кафе более уютная, семейная атмосфера. И настольные игры! Кто не любит играть в настольные игры?

Он поерзал в кресле:

– Не могу сказать, что я их большой поклонник.

– Вы просто играли не в те игры, – настаивала она. – Если вы придете к нам, вы поймете, сколько удовольствия вы можете от них получить. У нас четыреста игр на выбор. Мы даже научим вас играть.

Ксавье покачал головой, сдерживая улыбку. Меньше всего он хотел учиться играть в настольные игры, теряя драгоценное время.

– Все это интересно, – сказал он, пытаясь говорить без иронии, – но я не понимаю, как вы заработаете достаточно денег, чтобы платить мне арендную плату.

– Я над этим работаю, – заявила она и посмотрела на реку. Она держала руки вдоль тела, будто стараясь сохранить самообладание. – Мне потребуется время, чтобы сделать местную рекламу, обновить веб-сайт и опубликовать сведения на сайтах социальных сетей, – произнесла она, словно говоря самой себе. – Проблема в том, что я много работаю. Я прибираюсь в пабе с половины восьмого до десяти, потом я готовлю пирожные и бутерброды, которые мы продаем в кафе, открытое с одиннадцати вечера до трех утра. Когда мы закрываемся, я иду за покупками, как для кафе, так и для всей семьи, выполняю поручения своей матери, а затем снова открываю кафе с пяти до десяти вечера. Поэтому у меня мало времени на разработку четкой бизнес-стратегии.