Теперь о «документальных» подтверждениях грехов Маринеско. Во время встречи в редакции начальник Политуправления ВМФ В. Панин показал протокол заседания парткомиссии, разбиравшей Маринеско за то, что тот якобы взял 3 бутылки вина и 6 банок сардин из довольствия лодки. Правда, наш собеседник признал, что разбирательство было никак не по жалобе экипажа (что пытался утверждать подопечный политработник Ильин, за что и был назван в «Известиях» собирателем и распространителем сплетен). И что же?
Теперь у Вербицкого появляется фамилия члена экипажа «М-96», который как раз и пожаловался на командира. Но его давно уже нет, он погиб тогда же, в войну. В протоколе, который показывал в «Известиях» Панин и цитирует Вербицкий, есть еще имя: докладчиком на парткомиссии был секретарь парторганизации подлодки «М-96» т. Новак.
После публикации «Стража Балтики» историей этого протокола занялись бывший подводник, капитан 1 ранга в отставке О. Плотников и кандидат военно-морских наук, доцент, капитан 1 ранга в отставке В. Борисов. Выяснилось, что «т. Новак» служил совсем на другой лодке — «Л-3». А на «М-96» с февраля 1941 года по 1944 год бессменным секретарем парторганизации был Андрей Васильевич Новаков, который, к счастью, и поныне жив-здоров и который, как он заявил, «никогда не был на парткомиссии и ни разу не делал донесений на Маринеско».
…Люди, готовые привести в исполнение любой приговор, сыщутся всегда и всюду, в том числе, к сожалению, и на флоте. Не это самое грустное. Отличая русскую историю от прочих зарубежных, Владимир Ходасевич писал: «Дантесы и Мартыновы сыщутся везде, да не везде у них столь обширное поле действий». И «поле действий» — бесконечно, и механизм оцепления — безупречен. Уже начальник Политуправления Балтфлота вице-адмирал А. И. Корниенко в гарнизонном Доме офицеров, несмотря на возмущение ветеранов, клеймит Маринеско, уже газета Черноморского флота «Флаг Родины» перепечатывает статьи «Стража Балтики» в семи номерах! Уже в подмогу флотским газетчикам выезжает в командировку корреспондент «Красной звезды».
Ну а как быть тем, у кого собственное мнение, независимое, неподчиненное, как быть им — адмиралам, Героям Советского Союза, военным историкам? Их письма в защиту справедливости «Страж Балтики» публиковать отказывается и просто не отвечает на них, их заявления, адресованные в ЦК КПСС и Министерство обороны, пересылаются в Политуправление флота. Как быть с решениями, резолюциями множества организаций, учреждений (в том числе и военных)? С резкими осуждениями «Стража Балтики», позиции политорганов в отношении Маринеско выступили президиум Совета ветеранов-подводников ВМФ в Ленинграде (председатель — контр-адмирал в отставке Ю. Руссин), Калининградский совет ветеранов войны ДКБФ (председатель — капитан 1 ранга в отставке В. Каширин), Московская военно-морская секция (зам. председателя — кандидат военно-морских наук, капитан 1 ранга в отставке В. Полещук). На них на всех — ноль внимания. Более того, ветеранов вызывают «на ковер», их запугивают, им угрожают.
В. Геманов. Из письма в «Известия»: «После заседания Совета ветеранов, на котором мы резко осудили публикации «Стража Балтики», меня пригласил начальник отдела пропаганды и агитации Политуправления Балтфлота Е. М. Крыгин на «собеседование». По сути дела, оно превратилось в допрос, против чего я резко возразил. Тов. Крыгин попытался надавить на меня. Я прервал «беседу» и ушел. Таким же образом «давили» на капитана 1 ранга в отставке В. П. Каширина. Вплоть до угрозы выгнать его с работы и отстранить от руководства Советом ветеранов. Обвиняли в отсутствии патриотизма по отношению к Балтфлоту, требовали снова созвать заседание Совета для перерешения вопроса».
Ветераны, военные историки вынуждены искать трибуну на стороне. Против «Стража Балтики», в защиту Маринеско с серией статей выступают газеты «Рабочий Кронштадт», ленинградская «Смена», калининградский «Маяк», о прижизненной и посмертной травле командира «С-13» рассказывают «Правда Украины», «Советская культура». Возмущенные ветераны направляют письма в «Красную звезду».
«Красная звезда» 25 марта 1989 года публикует статью «Командир «С-13» О. Одноколенко, также капитана 3 ранга.
Судя по статье в «Красной звезде», зам. наркома ВМФ адмирал флота И. Исаков, который так много делал для Маринеско, узнал о Маринеско немного. Нарком флота Н. Кузнецов в своей знаменитой статье «Атакует «С-13» (журнал «Нева» № 7, 1968 г.) опять же наделал «немало фактических ошибок». О. Одноколенко цитирует из статьи наркома именно то место, где говорится о слабости Маринеско: «Я и сам всегда находился на таких же позициях: умей быть на высоте не только на службе, но и вне ее». Цитата обрывается. Это предпоследний абзац статьи наркома Н. Кузнецова. А каков же последний? Вот он, следует впритык: «После окончания войны прошло почти четверть века, настала пора по достоинству оценить подвиг А. И. Маринеско. Мы должны, пусть с опозданием, прямо заявить, что в борьбе за Родину он проявил себя настоящим Героем».
Вот как «удачно» была оборвана цитата. Не обязательно лгать впрямую, можно лишь умолчать о правде. А правда состоит в том, что вся статья наркома проникнута высочайшим уважением к подвигу Маринеско, глубоким и скорбным пониманием его личных заблуждений и бед.
Скрывая эти слова и общую правду статьи от широких читателей, О. Одноколенко понимает, что военным историкам, подводникам, прочим специалистам она прекрасно известна. Газету это не смущает, найден ход: «…публикацией в «Неве»,— пишет капитан 3 ранга,— находившийся в тот период в опале нарком завоевывал симпатии, открещивался от «совершенной в отношении командира «С-13» несправедливости». Подозрения — оскорбительные.
В статье наркома о Маринеско сказано: «Он попал в заколдованный круг. А мы, нужно признаться, не помогли ему из него выбраться, хотя Маринеско этого заслуживал». «Мы!» — пишет Н. Кузнецов и тем самым берет вину и на себя. Он вину признавать умел. Что касается «завоевывал симпатии», то надо сказать, что, стремясь выбраться из опалы, симпатии ищут не у народа, а у высшего начальства, именно оно, к сожалению, а не народ всегда решало прижизненные судьбы людей. И, кстати сказать, у низших чинов, у «народа» Н. Кузнецов всегда был в чести, заискивать ему не было смысла.
«По законам военного времени,— пишет автор статьи в «Красной звезде», — многое из того, что числилось за Александром Ивановичем, могло завершиться трибуналом. Но этого не случилось. И, что примечательно, именно те люди, которых потом обвинят («обвинят» — имеются в виду «Известия». — Ред.) в предвзятом отношении к командиру «С-13», всякий раз не давали делу ход, останавливали его у роковой черты. Почему?» И правда — почему, чем объяснить сердобольность военных политработников, прочего руководства? «Да потому,— с армейской простотой проговаривается автор,— что толковые командиры всегда в цене».
Значит, пока была война — прощали: был нужен. Закончилась война — выбросили.
«Подобные статьи (имеется в виду «Страж Балтики» тоже. — Ред.) откровенно иллюстрируют довольно нелицеприятные моменты, — пишет в «Известия» начальник морской школы в г. Мариуполе, капитан 1 ранга Евгений Баль.— Теперь широкая аудитория сможет узнать, что на каждого офицера флота ведется досье, где все скрупулезно подшивается. Что там — как бы два раздела. В одном собраны деловые качества профессионала-специалиста, в другом — подшиваются рапорты (доносы), с кем пил и сколько, кому дал по физиономии, с кем спал… Когда потребует жизнь, обстановка, т. е. когда нужно выйти в море, о ваших «грехах» могут на время забыть. Но когда «нужно», на свет извлекутся «документы» из этого раздела».
Видимо, корреспондент «Красной звезды» столь увлекся поручением дать отповедь «Известиям», что саму газету внимательно не прочел. «…Ни А. Крон, ни другие не оговорились, что А. Маринеско судим после войны был дважды». Но вот первая цитата из «Памятника»: «Нагрянула ревизия, по суду (опять суд!) Маринеско стал ежемесячно возвращать излишки». Затем еще упоминание: «Два суда».
Очень примечателен и неожиданен финал статьи, последние ее строки: «Все еще кипят страсти и по поводу памятника А. И. Маринеско, установленного в г. Лиепая, точнее — по поводу измененной на нем надписи. И хотя, вопреки утверждению «Известий», прежнюю надпись снимали вовсе не глубокой ночью, как сообщили читателям, и вообще многое было не так…» Прервем цитату. Как просто опровергать, если не утруждать себя ни единым доказательством. Но именно ночью, а если точно — около двенадцати, весь гарнизон спал. Свяжитесь с демобилизовавшимся ныне матросом Буянкиным, он снимал надпись, все расскажет.
Закончим цитату: и хотя сдирали имя не ночью, «и вообще (? — Ред.) многое (? — Ред.) было не так, надо признать: вышло нескладно…» Этим многоточием, этим неожиданным разворотом на 180° (кру-гом!) заканчивается статья. Видимо, лишь чрезвычайная деликатность позволила автору назвать «нескладностью» то, что тысячи читателей, в том числе и военные моряки, назвали «надругательством», «вандализмом», «глумлением».
«Оскверненный памятник нам не нужен, — пишет бывший штурман подводной лодки «С-13» Н. Редкобородов,— не за славу воевали, не за почести живем».
Похоже, что в поисках разногласий и спора «Красная звезда» сама себе придумывает оппонентов. Маринеско не был личным врагом Гитлера, а Германия не объявляла по поводу гибели «Густлова» трехдневный траур, указывает газета. Возможно, не был, возможно, не объявляла. В «Памятнике» об этом ни слова, а в повторной публикации «Известия» сочли нужным в письмах читателей оставить их собственное мнение. «Красная звезда» не без удовольствия иронизирует по этому поводу, поминая штатских авторов. Но ведь штатские — публицисты, писатели, кинематографисты — собственных военных архивов не держат и независимое расследование ведут редко, все заимствуя у военных специалистов. «По случаю гибели лайнера «Вильгельм Густлов» в Германии был объявлен трехдневный траур. Командира конвоя, сопровождавшего лайнер, Гитлер приказал расстрелять». Эти слова принадлежат бывшему члену Военного совета Балтфлота вице-адмиралу Н. К. Смирнову («Матросы защищают Родину», Политиздат, 1962 г.) Раньше эти слова почему-то никого не смущали. Мнения своих же флотских руководителей Политуправление тасует, как колоду карт, вынимая и демонстрируя противоположные козыри в зависимости от конъюнктуры.