— Да, на всякий случай, — буркнул Захар, нервным жестом дергая козырёк потрёпанного картуза, который таскал постоянно, даже в помещении, будто прирос он. Скорее всего, просто залысины прячет.
— Хорошо. Если моя помощь понадобится, зовите.
— Да не извольте беспокоиться, барин. Вы бы шли к себе, отдыхали.
Тон его мне по-прежнему не нравился, но чувствовал я себя не ахти, да и собачиться на ровном месте не хотелось. Я молча кивнул и отправился в свою комнату. Располагалась она в другом конце дома — на первом этаже, напротив комнат прислуги. Раньше она считалась комнатой для гостей, но по факту использовалась как кладовка для старой мебели, одежды и прочего хлама.
Шёл я, чуть пошатываясь, но в целом чувствовал себя всё лучше. Состояние было будто с жуткого похмелья. И ещё сильно клонило в сон.
Но завалиться спать сейчас я точно не мог. Беспокойство во мне всё нарастало, и я понял, что связано это не только с тревогой за здоровье князя. Вся обстановка в доме была какой-то напряжённой, неловкой, и интуиция подсказывала, что что-то здесь нечисто.
Надо дождаться врача и вместе с ним зайти к Аскольду.
Дожидаться, к слову, долго не пришлось. Уже минут через десять я расслышал тяжело хлопнувшую входную дверь и незнакомые голоса в холле. Выглянув из комнаты, я успел разглядеть торопливо взбегавшую по лестнице на второй этаж Машу и следующего за ней невысокого мужчину в плаще и с небольшим саквояжем.
Доктора я увидел лишь со спины и мельком — он скрылся за поворотом лестницы. Однако тревожное предчувствие, томившее меня всё это время, вдруг превратилось в вопль об опасности. Будто патефонная игла, сброшенная с пластинки неосторожным движением, прерывает мелодию резким неприятным визгом.
Мужчина, вошедший в дом, был Одарённым. И аура его была совсем не похожа на ауру целителя.
Глава 3
Разглядев чужой нимб, я неосознанно ухватился за него и успел скопировать прежде, чем незнакомец скрылся из виду.
Ощущения накатили необычные. Копируя на время Дар у Василевского, я не замечал в себе почти никаких изменений. Ну да, живых существ воспринимал специфично, буквально видел их насквозь, словно в меня рентгеновский аппарат встроили. И раны умел залечивать усилием мысли. Но в целом ощущал себя обычным человеком. А сейчас…
По всему телу пробежала волна странных судорог, заставив напрячься, напружиниться. Все эмоции, наоборот, потускнели, оставив только одну — злую, холодную, хищническую. Я даже не сразу осознал, что это, потому что никогда такого не ощущал.
Жажда.
Пожалуй, это слово подходит больше всего, хотя и не совсем верное. В груди будто образовалась пустота — тянущая, пульсирующая, как второе сердце. Чувство было неприятное, но в то же время придающее сил и злости.
Всё моё предыдущее недомогание как рукой сняло. Я стал насторожённым, собранным, как почуявший след волк. Все органы чувств обострились — я явственно слышал испуганные перешёптывания женщин на втором этаже, скрип половиц под шагами гостя. В ноздри ударил целый букет запахов, которыми был наполнен дом — вроде бы и знакомых, но ставших гораздо насыщеннее и многограннее.
Я медленно втянул ноздрями воздух, принюхиваясь. Выскользнул из своей комнаты, двигаясь вдоль стены и стараясь не шуметь.
На второй этаж можно было попасть не только по главной лестнице. С кухни вела другая — узкая, винтовая. Ею пользовалась обычно только прислуга, чтобы лишний раз не маячить перед князем. Я обнаружил её на второй день пребывания в доме, когда уже начал вставать с кровати и исследовать окрестности. Любопытство у меня неуёмное и, похоже, досталось в наследство от прошлой жизни.
На кухне было безлюдно и темно, только угли в очаге светились багровым пламенем. Но мне и этого скудного освещения хватило, чтобы свободно, ничего не задев, пробраться к лестнице. По пути взгляд зацепился за кочергу, прислонённую к стене рядом с очагом. Увесистая кованая штуковина с деревянной рукоятью и декоративными завитушками, напоминающими гарду шпаги. Я захватил её с собой — железяка в руках придала уверенности.