Беспут покачал головой.

– Время – заданный параметр для вашей метавселенной, его нельзя отмотать назад и поменять базовые условия программы, иначе начнутся сбои и разрывы игрового объёма. К тому же любое вмешательство в базовые принципы игры пресекается Умником.

Савва кивнул.

Умником сапиенсы называли БСМ – Большую Счётную Машину, а по сути – глобальную компьютерную сеть Царцаха, которая и поддерживала игру.

– Значит, Лилию мы не спасём.

Архангел красноречиво развёл руками.

– Может быть, для людей мы и ангелы… равно как и бесы… но не боги, свободно меняющие физические и этические законы.

– Зачем я вам нужен?

– Самсунг решил не только откорректировать движение вашей цивилизации к совершенству, но изменить те самые базовые установки, на основе которых творец игры…

– Империл?

– Император Иллюзий… да… на основе которых Империл создал игровой объём, то есть вашу метареальность, что и доказал ваш гениальный приятель. Надо остановить Самсунга. Или в крайнем случае ограничить. Иначе ваш разум ждёт чёрная дыра деградации и всеобщего уничтожения.

– Остановить… ну, разумеется, это единственное решение. Почему же вы сами не можете остановить его?

Лицо Архангела стало удручённо-сконфуженным.

– Если быть предельно откровенным, население Царцаха потеряло двигающую вперёд пассионарность. Мы живём по инерции. Никто не хочет исследовать Вселенную. Во главу угла поставлены принципы получения удовольствий, что отразилось и на вашей реальности: «бери от жизни всё!» – и развлечений. Но это отдельная тема для беседы. Мы хотим просить тебя помочь ограничить Самсунга… вашими, человеческими, методами.

– Почему именно меня?

– Потому что ты профессионал-воин, у нас таких мало, а те, кто ещё остался, не сочувствуют нам.

Савва помолчал, краем глаза ловя прогуливающегося по залу кота, у которого менялось количество ног и форма тела. Известие о собственной гибели (потеря тела по сути и означала гибель личности) его не особенно расстроило. Он был готов к такому повороту событий, хотя и не стремился умереть «смертью храбрых». И даже невозможность вернуться в родное тело и в родную среду не привела к шоку и не обескуражила. Это можно было пережить. Но вот жить как раз и не хотелось после гибели жены, и не было видно ни одной женщины, которая бы её заменила.

– Ты один? – посмотрел он на собеседника.

– Что? – не понял Архангел.

– У тебя есть любимая женщина?