– Кого же она ждала, как вы полагаете? – со вниманием спросил Кошкин.

– Ума не приложу! – искренне воскликнула Маарика. – Никто хозяйку сроду не навещал, окромя детей!

– Вы ведь говорите, у вас выходной был по воскресеньям? Может быть, в эти дни кто-то приезжал?

– Может быть… – вяло согласилась та. – В последнее время ведь Алла Яковлевна молчать стала еще больше обычного. Она и прежде-то неразговорчива была, а тут…

– Будто боялась чего-то? – подсказал Кошкин.

– Нет. Не столько боялась, сколько переживала… все полакала да головой качала. И Йоханнеса на почту чуть ли не каждый день отправляла – то отвезти письма, то забрать.

– А что за письма?

– Вот у ж не знаю…

Никаких особенно важных писем в комнатах Соболевой после ее смерти найдено не было, как следовало из протоколов. Может, дочери отдала с дневниками? Или убийца забрал вместе с ценностями? Однако, будь эти письма важными, Алла Соболева тем более оставила бы хоть намек, что таковые письма имелись! Времени в своем заточении она провела достаточно для этого…

Про себя Кошкин отметил, что стоит спросить все же дочку Соболевой: с ее забывчивостью станется упустить эту крохотную деталь.

Но Маарика, похоже, и правда ничего о тайных встречах и письмах хозяйки не знала, кроме их наличия. Кошкин перешел к расспросам о Гансе: не исключено, что не прямо, но косвенно садовник к смерти хозяйки все же причастен.

– Припомните, пожалуйста, не говорил или не делал ли ваш брат что-то необычное в то утро? Может, он сам торопился куда-то?

– Нет-нет, – упрямо мотнула головой Маарика. – Ежели и торопился, только назад, к хозяйке. Работы в саду непочатый край.

– Может, вы из вагона видели, как к нему на вокзале подходил кто? Цыгане, скажем…

– Нет, я ничего такого не видела. Да Йоханнес цыган сторонится всегда, а коли подходят, то ругается сразу. Ему еще по малолетству на базаре цыганка старая зубы заговорила да и выманила кошелек. Не любит он их после этого.

Кошкин призадумался: что ж так не везет Гансу с цыганами? В этот раз, выходит, снова была пожилая цыганка, и снова обвела его вокруг пальца?

– Йоханнес дождался отправления поезда или раньше уехал?

– Раньше уехал. Я еще в спину ему смотрела да перекрестила на дорожку, чтоб хорошо добрался, не уснул в пути да не убился…

– …но цыганку вы с ним не видели? – переспросил Кошкин, задумываясь все больше.

– Да нет же, не было никаких цыганок!