— Так все и было? — задумчиво произнес ротмистр. — Значит, шофером подвозил Гассана Иззек-пашу с германским полковником и слышал их разговор об обходе русских через Ид и Ольты… Так?

— Так. Вы мне верить?

— А о сроках операции говорили?

— О сроках? — не понял армянин. — Ты спрашивать время? Нет, время не говорить…

— Ну а с чего ты решил бежать к нам?

— Не к вам… — пробурчал перебежчик. — Я уже говорить тому офицер: бежать к своим! Папа, мама умерли — теперь бежать к братья! Как слышать, что Иззек-паша уйти, понял — Муса-баши с ним уйти, Арен один останется и фронт отправлен! Энвер-паша не любит армян. Он готов их резать! Лучше бежать к русским, к своим братья!

— Значит, братья здесь, в Сарыкамыше?

Армянин мотнул головой:

— Нет, деревня! Русские "Верхний Сарыкамыш" называть…

— А зовут как братьев?

— Ашот, Вазген и Давид…

Алексей Николаевич открыл папку, вложил чистый лист бумаги и карандашом из стоявшего рядом пенала быстро записал имена.

— Все трое младшие?

Мужчина тряхнул черной копной волос:

— Я самый старый. Ашот имеет кин[8].

— Жену, что ли?

Тот кивнул.

— Что ж, проверим… А пока ответь мне на еще один вопрос: как ты все-таки прошел фронт, да и шел сколько?

Лицо армянина помрачнело.

— Ви мне не верить? Тот офицер тоже не верить… Десять дней шел! До Хоросана ехал на авто Муса-баши. Документ был, никто не остановить. Думаю, хозяин дал уйти — никому не сказать! Потом ночь шел. Слышал, где не стрелять, и шел. Дорогу знать — карта бил. И кушать бил, а одежда плохо. Через перевал идти — холодно бил. Только у Сарыкамыш пограничник остановил, сюда привел…