— Помилуйте господин гауптшутрмфюрер, как пожелаете! Вам осталось лишь подписать этот акт о проведенной ликвидации персонала подведомственных вам лабораторий.
— Давайте, где тут поставить подпись? — Нойберт, не снимая черных кожаных перчаток, благодарно кивнув, принял авторучку и склонился над документом.
— Вот здесь и здесь, в двух местах, — и обер-лейтенант почтительно показал, где именно. — Благодарю вас господин гауптшутрмфюрер! Осмелюсь дать вам совет — не особо тяните с этими двумя! Нашей автоколонне предстоит долгий путь, а враг стремительно наступает.
— Дайте мне пять минут, не более! — для большей выразительности Нойберт растопырил пальцы, затянутые в черную лайковую перчатку.
Обер-лейтенат козырнул и пробормотав: — Не смею мешать! — сделал остальным эсэсовцам знак следовать за ним.
Проводив их долгим взглядом, Нойберт терпеливо дождался, когда они скрылись за углом барака.
— Ну что же, друзья мои, пришло время прощаться, — сказал он грустно, подняв глаза на Константина и Огюста.
Как ни странно в голосе его не было иронии. По всей видимости, Нойберту при всем его прагматизме не была чужда некоторая сентиментальность.
— Я так понимаю, что вы не намерены нас отпускать? — хрипло спросил Константин.
— Все что хотите, кроме этого, — меланхолично пожал плечами Нойберт.
— Ну, тогда неплохо бы, рюмку французского коньяка, гаванскую сигару и пышную блондинку, — уныло пошутил Огюст.
— Поверьте, мне, правда, очень жаль, — сказал Нойберт, своими мыслями пребывая где-то далеко. — Если бы у нашего руководства была, хоть десятая доля ваших мозгов, мы бы сейчас имели совершенно другой результат. Но наш идиот фюрер заварил такую кашу, которую нам уже не дано расхлебать. Быть может, я поступлю глупо, но, по моему глубокому убеждению, перед уходом, вы должны, кое-что узнать.
— А какая собственно разница, если у нас все равно нет будущего? — спросил Константин.
— Ни у кого нет будущего, — со вздохом ответил Нойберт. — Тем не менее, я считаю, вас своими коллегами перед которыми, в силу сложившихся неблагоприятных обстоятельств, у меня нет секретов.
— Ну да, ведь мы же уже покойники! — иронически усмехнулся Огюст.
— Возможно, вам будет любопытно узнать, что германским ученым удалось установить связь с иными планами и некоей загадочной расой обитающей там, — не обращая внимания на иронию, сказал Нойберт. — Вы никогда не задавались вопросом, почему в концентрационных лагерях уничтожалось такое огромное количество людей? Зачем такая чудовищная, такая непроизводительная трата человеческих ресурсов? Так я вам отвечу! Весь пепел из лагерных крематориев передавался нашим новым знакомым из запредельных пространств в обмен на их продвинутые технологии. «Сыворотка юности», «Пила времени» и «Монсегюр — 15» все это лишь небольшая часть из множества переданных нам чужаками разработок.
В это время с запада, послышался гул надвигающейся эскадрильи союзников. Нойберт на секунду прервался и, недовольно прищурившись, посмотрел на воздушную армаду тяжелых бомбардировщиков несущих на своих крыльях смерть и разрушение в Берлин. Истребители сопровождения стремительно приближались к территории лагеря. Еще немного и на их крыльях стали видны американские звезды с полосами.
Нойберт опустил голову и пару секунд собирался с мыслями, после чего продолжил:
— Я уж не знаю, для чего именно им понадобилась такая уйма пепла от сгоревших человеческих тел, но по слухам, интерес этих существ к пеплу был чисто гастрономический. Потом эти ублюдки отвернулись от третьего рейха. Всему виной была неумная жадность нашего бесноватого фюрера! Ему хотелось все больше и больше сакральных знаний дающих неограниченную, абсолютную власть, над природой вещей и явлений. Своей безудержной алчностью он напоминает мне персонаж из сказки вашего Александра Пушкина. Он, как та глупая старуха, которая до бесконечности испытывал щедрость золотой рыбки.
— Чего-то я не понял, — нетерпеливо перебил разглагольствования Нойберта Константин. — Почему эти твари, пожирающие людской пепел, прервали с вами контакт?